Последний месяц лета начался продуктивно – губернатор Игорь Руденя поставил задачи по национальному проекту «Здравоохранение». Эта тема была основной на очередном заседании регионального правительства 1 августа, однако нельзя сказать, будто там обсуждалось что-то принципиально новое. Просто работа в этом направлении и так ведется последние годы довольно плотно.
Как раз сейчас, пока вы читаете эти строки, в Тверской области строятся новые поликлиники, корпуса ЦРБ, а также врачебные амбулатории и модульные ФАПы. Добавим сюда, конечно же, и новую Детскую областную клиническую больницу (ДОКБ). А о том, что в региональной столице вот уже несколько лет проводятся сложные хирургические операции, уже и говорить неприлично – и так всем известно.
Разумеется, хотелось бы лучше и больше. Однако не стоит забывать, что тверская медицина долгое время была в бедственном положении. И всего несколько лет назад мы даже представить себе не могли, что дело вообще может сдвинуться с мертвой точки.
Двойной удар
Корни современных проблем всегда нужно искать в прошлом. И трудности российская медицина начала испытывать не вчера. Фактически перелом случился еще в восьмидесятые годы – внутренние противоречия в СССР не могли не сказаться на здравоохранении. Отставание в оборудовании, методах лечения и лекарствах страна испытывала еще тогда. Но настоящий удар наша медицина получила после распада Союза, в голодные девяностые, а потом, по злой иронии судьбы, и в тучные нулевые.
Давайте вспомним, как строится российская система здравоохранения. Не секрет, что она является прямой наследницей системы советской, которая строилась на принципах академика Семашко. И главными были массовость и доступность. Читатели, которые постарше, наверняка хорошо помнят, что мало-мальски приличный медпункт можно было найти не только в больших городах, но и в селах. Причем в некоторых местных больницах даже были свои специализированные отделения. Вы можете себе представить сегодня хирургическое крыло, например, в поселке имени 1 Мая в Конаковском районе?
Иными словами, система отечественного здравоохранения строилась на том, чтобы граждане могли получить квалифицированную помощь даже в самой отдаленной глубинке. И если добраться до пациента было совсем уж проблематично, в дело вступала санитарная авиация. Врачи на местах легко умели справляться с обыкновенными случаями, более сложные ситуации решались в районных и областных центрах. А когда необходима была работа узких специалистов высокого класса, страждущего отправляли в Москву или Ленинград.
У подобной системы были и минусы. В частности, советская медицина была патерналистской, то есть опекала пациентов. Говоря проще, государство по-отечески присматривало за гражданами, вовремя заставляя прививаться и прививать детей, а порой даже принудительно лечило. Именно эта особенность нередко ставится советской медицине в вину – мол, в итоге наш человек привык полагаться в вопросах здоровья исключительно на врачей, а не на себя. И мы говорим сейчас не о самолечении. Речь идет об ответственном отношении, когда пациент не ждет, пока начнет разваливаться на части, а следит за своим состоянием. Этого нам, пожалуй, многим и не хватает.
Как бы то ни было, пусть и не без нареканий, система работала. Дряхлела, плелась позади зарубежных аналогов, но работала. И вполне возможно, что в итоге была бы модернизирована, кабы не случился коллапс. Он был тотальным – с развалом Союза рухнула не только политическая система, но и все социальные институты. Новых же сразу не появилось, и российская медицина девяностых годов влачила жалкое существование на обломках советской.
Это были страшные годы, когда пациенты подкармливали врачей урожаем со своих огородов, а молодые специалисты бежали куда угодно, лишь бы не оставаться в хиревших райцентрах и деревнях. Именно тогда был нанесен первый удар по отечественному здравоохранению. Но оно выжило, более того, начало восстанавливаться. И тут пришло время нового удара. Имя ему – оптимизация.
В так называемые тучные нулевые во власти на местах оказались люди с менеджерским мышлением. Они подходили к социальной сфере как к убыточному бизнесу, попытавшись «оптимизировать» в том числе здравоохранение. Но то, что хорошо работает, например, в промышленности, может легко привести к катастрофе в иных отраслях экономики. И когда «суперменеджеры» принялись с яростным энтузиазмом закрывать «нерентабельные» сельские больницы и фельдшерские пункты, российская медицина едва сама не оказалась в коме.
Говоря по-простому, медиков в небольших городах и селах фактически поставили на грань выживания. А вместе с ними и пациентов. Последствия той неумелой и, более того, преступной работы мы и расхлебываем до сих пор.
Проблеск в ночи
Всерьез за тверскую медицину взялись несколько лет назад, и не последнюю роль здесь играет федеральный нацпроект. Еще в ковидный 2020 год наш регион получил добро на модернизацию здравоохранения, а это ни много ни мало пять миллиардов рублей. Теперь каждый год, начиная с 2021-го, Тверская область получает один миллиард из государственной казны. Так будет как минимум до 2025 года включительно. И здесь нам стоит напомнить, что федеральный центр не раздает столь огромные суммы просто так – просто наш регион заслужил доверие «наверху» благодаря ранее выполненным программам.
На что идут эти деньги? В канцелярском словечке «модернизация» кроются новые ФАПы и амбулатории, а также современная техника для экстренных служб. Ведем логическую цепочку дальше и получаем шаговую доступность медпомощи в небольших поселках и деревнях. Тем самым мы возвращаемся к старому доброму принципу «врач идет к пациенту», а не наоборот. Пенсионерам из дальних муниципалитетов теперь не требуется совершать полное трудностей путешествие в областной центр без крайней необходимости.
Всего до 2025 года в Тверской области должно появиться 100 новых ФАПов, и если где-то их пока еще нет, это дело времени. А в трех городах – Кимрах, Бежецке и Нелидове – откроются специализированные онкоцентры. Еще одно важное направление – свои сосудистые отделения в муниципалитетах. Не секрет, что инсульты и инфаркты лидируют в списке проблем со здоровьем жителей региона, и своевременная профилактика на местах должна значительно снизить заболеваемость. Опять же по принципу шаговой доступности – чтобы получить высококвалифицированную помощь, вовсе не обязательно жить в областной столице.
Кстати, об этом. Постепенно уменьшаются случаи из серии «придется ехать в Москву» – тверские хирурги благодаря новому оборудованию проводят сложнейшие операции. Помните, мы говорили об этом еще в начале статьи? Так вот, добавим красивую цифру: за два года врачи ОКБ таким образом предотвратили 35 повторных инсультов.
Но самое главное – кажется, наметились проблески в решении кадрового голода. Ведь главная проблема даже не в самой физической нехватке людей. Они есть, просто на протяжении длительного времени многие молодые специалисты уезжали после окончания учебы. Кто-то в Москву или Санкт-Петербург, другие и вовсе на Дальний Восток за краевыми выплатами. И задача стоит не только обучить, с этим в регионе сложности нет. Главное – это заинтересовать медика остаться. Причем не обязательно в Твери, но и в родном малом городке, поселке или деревне. В том числе об этом как раз шла речь на том самом заседании 1 августа. Так, например, для медиков, которые решат работать в сельской местности, уже давно предусмотрены особые меры поддержки. А в Ржеве, к примеру, теперь и вовсе решили готовить врачей со школьной скамьи: совместно с ТГМУ там открыли медицинские классы, чтобы будущим медикам было проще поступить в профильный вуз.
Безусловно, трудности в здравоохранении по-прежнему есть. Но их становится меньше, и будем надеяться, что мы застанем расцвет новой тверской медицины. Ее зарождение, кажется, мы уже видим сейчас.
Запасаемся терпением и продолжаем наблюдать.
Сергей САВИНОВ
