Мы живем в удивительное время. Летаем из своей средней полосы в жаркие страны или родной российский Сочи, чтобы получить порцию витамина D. Ездим на выходные в Москву или в Питер, а в ближайший к Твери Торжок и вовсе можем махнуть, чтобы перекусить в местном кафе, нагуляв аппетит по набережной. Наши предки точно бы позавидовали. Слишком уж просто сейчас путешествовать.
А ведь первые регулярные поезда в мире стали ходить только в девятнадцатом веке. В нашей стране это произошло в ноябре 1837 года – железная дорога связала Санкт-Петербург, Павловск и Царское Село. Спустя три года, в 1840-м, «сухопутные пароходы» катались уже из Варшавы в Скерневице (напомним, в то время часть Польши входила в состав Российской империи). И, наконец, в ноябре 1851-го регулярное сообщение связало Санкт-Петербург с Москвой – да-да, речь идет о Николаевской железной дороге, ныне Октябрьской.
А раньше, во времена Александра Сергеевича, солнца русской поэзии, приходилось перемещаться верхом или в конных экипажах. Особо обеспеченные господа могли себе позволить собственных скакунов и комфортные коляски. Те, кто поскромнее, путешествовали «по почте». Помните строчки из «Евгения Онегина»?
Так думал молодой повеса, летя в пыли на почтовых…
Здесь имеются в виду казенные лошади, которых меняли на почтовых станциях – ямах. Слово это произошло от тюркского jam, и помимо русского языка оно перекочевало, к примеру, в эстонский. Так, станция – это jam. А автовокзал – bussijaam. В конце XVIII столетия такие станции в России строились по типовым проектам на расстоянии 19–26 километров друг от друга. Там размещались конюшни, постоялые дворы, где можно было переночевать, а еще на почтовых станциях можно было нанять ямщика, то есть извозчика. В старой Твери люди этой профессии проживали компактно в Ямской слободе.
Сегодня мы отправляемся прямиком туда, чтобы узнать историю места. А заодно сравнить, как сильно оно изменилось за последние десятилетия.
Вдоль по Самаре
Представьте себя на месте путешественника тех времен. Вот вы сели в казенный экипаж, и теперь лихой ямщик по имени Захар мчит вас в сторону Санкт-Петербурга. Но по дороге вам довольно часто приходится останавливаться – лошади устают, и их нужно менять, то есть «перекладывать». Отсюда, к слову, и пошло выражение «добираться на перекладных». Согласно другой версии – потому что перекладывать приходилось багаж. В любом случае дело это было небыстрое: даже в повозке, запряженной двойкой или тройкой лошадей, которым вместе гораздо легче тянуть экипаж, путешественники преодолевали от 130 до 250 километров за день. Случалось, что и больше, если попадался лихой ямщик, но ненамного. А если лошадь одна, то и меньше – километров 40–50.
Предположим, вы человек небедный, да и извозчик у вас бывалый. Доставил он вас на место, высадил в имперской столице. А сам – на обратный курс. И на каждой почтовой станции теперь вновь меняет лошадей, пока не доберется до родной Твери. Туда, где его ждет собственный теплый дом в Ямской слободе.
Прежде чем подробно поговорить о ней, определимся с понятиями. Что такое, вообще, слобода? Сегодня это не более чем красивое старинное слово, фактически потерявшее свое значение. Если попытаться провести аналогию с современностью, то с ходу в голову приходит микрорайон. Но ближе всего к слободе, пожалуй, рабочий поселок. В Твери это явление стало обыденным во второй половине XIX века – в эпоху фабрик, обраставших жильем. Помните? Рождественская мануфактура, Морозовская, Переволоцкая – у каждой была своя слобода, где селились рабочие. А еще раньше, в средневековье, это были отдельные поселения, жители которых освобождались от определенного вида податей. Сильно углубляться в эту тему сейчас не будем, иначе надолго увязнем. Для нашего текущего разговора достаточно более позднего определения.
Жили тверские извозчики там, где сейчас пролегает улица Вагжанова – мы с вами уже знаем, что назвали ее так после революции в честь первого председателя губисполкома. А раньше она носила название Большая Ямская, затем 1-я Ямская и, наконец, просто Ямская. Появилась в 1760-е годы уже как часть регулярной застройки, соединявшая тверское Предместье с Московской заставой. Тут надо немного отвлечься и пояснить, что сегодня на месте последней находится площадь Гагарина. А вторая застава – Петербуржская – располагалась там, где сейчас улица Горького и набережная Афанасия Никитина переходят в Санкт-Петербургское шоссе. Но вернемся к Ямской. Именно эта улица была главной в одноименной слободе, куда еще входили Вокзальная, Большая Самара (она же 2-я Ямская, а теперь Московская) и Малая Самара.
И вот тут мы вынуждены сделать еще одну небольшую передышку – снова подучить матчасть. Слово «самара» в названиях двух улиц Ямской слободы не имеет никакого отношения к городу Самаре ниже по Волге. Оно означало длиннополую ямщицкую одежду, а потому неудивительно, что этот профессиональный атрибут использовался в тверской топонимике. Едем дальше.
Улочки, переулочки
Нынешний Вагжановский переулок ранее именовался Архангельским, он тоже исторический. А вот улица 15 лет Октября таковой является лишь отчасти. Изначально это был Вокзальный переулок, которой шел от Вокзальной улицы до Большой Самары. А вот дальше она переходила в дорогу на деревню Бычково и затем на Тургиновский тракт. Самой деревни уже давно нет, а выходила она на будущую улицу 15 лет Октября в районе современного дома 61/64.
В 1879 году от Коняевской мельницы в Ямской слободе проложили Волжскую железнодорожную ветку. Неофициально ее тоже называли Коняевской, а отходила она от Каулинской ветки. Именно тогда, кстати, и погибла река Лазурь, а вовсе не в советское время, вопреки распространенному заблуждению. Дело в том, что пути через нее проложили не по мосту – его просто не стали строить, – а по специально сооруженной дамбе, которая разделила реку на Старую (от Тьмаки до запруды) и Новую (ниже запруды). Течение остановилось, и Лазурь стала превращаться в болото. Впоследствии эту железнодорожную ветку разобрали, но погибшая речка осталась молчаливым напоминанием о людской беспечности.
А в районе ныне заброшенного трампарка на площади Капошвара на безымянной улице в 2021 году обнаружили старинную булыжную кладку. Сегодня это просто тупик, упирающийся во двор жилого дома, а до революции, как уточняет исследователь Павел Иванов, там как раз и проходила Коняевская ветка от мельницы. Правда, само мощение булыжником произвели, скорее всего, уже после Октября – в 1920-е годы.
Забытые погосты
Западная граница Ямской слободы проходила по Смоленскому переулку, который получил свое название от Смоленского же кладбища, возникшего еще в середине XVIII века. Во второй половине XIX столетия оно, к слову, расширилось вплоть до Архангельского переулка (современного Вагжановского). В 1931 году, уже при советской власти, его закрыли, а в 1950-х и вовсе уничтожили. На его месте теперь находится школа номер 22, которая, к слову, стоит на фундаменте снесенной Смоленской церкви, еще жилой дом номер 7 по набережной Лазури, новый корпус колледжа имени Коняева, студенческое общежитие, а также администрация и суд Калининского района. Отчасти «на костях» стоят дом №2 по Вагжановскому переулку и часть двора областного сборного пункта. Добавлю, что южнее Смоленского были еще Еврейское и Татарское кладбища. Их тоже закрыли в 1931 году, как и Предтеченское в Затьмачье. Сегодня о старом тверском погосте напоминает только Смоленское воинское захоронение, реконструированное в 2010-м. Там нашли свой покой солдаты Великой Отечественной.
Об этих кладбищах можно разговаривать много и долго, однако не будем о грустном. Лучше вспомним Кузнецкую улицу, которой ныне уж нет. Ею называлась та часть Смоленского переулка, которая ближе к Волге. Нетрудно догадаться, что там располагались кузницы. Их снесли в 1940-х, образовав в том числе нынешнюю Московскую площадь. Чтобы сориентироваться, посмотрим на дом номер 64 по улице Советской – тот самый, который немного напоминает московские сталинские высотки. Там и стояли кузницы. До революции они относились к Предместью, историческому кварталу, в котором мы обязательно побываем в одном из следующих путешествий. А сейчас вернемся в Ямскую слободу и заодно узнаем об еще одной исторической части Твери – Загородье.
От города к вокзалу
Возможно, вы удивитесь, но Загородьем правильно называть те кварталы Твери, которые мы считаем центром. А название это пошло из средневековья, когда город делился на Затьмачье, Заволжье, Затверечье и Загородье. Последнее начиналось к востоку от кремля, потому так и называлось – в те времена городом считалось укрепленное поселение знати. Все остальное было посадом (или подолом). Вот и называется эта часть Твери Загородьем – потому что за городом, то есть за кремлем.
Ямская слобода, по которой мы сегодня путешествуем, как раз и находится в Загородье. Тверской исследователь Павел Иванов пишет, что изначально она была единственной в этой части губернской столицы. А еще ею дореволюционная Тверь фактически и заканчивалась. Это потом она изменится до неузнаваемости, став маленькой крупинкой Новопромышленного района, как первое время именовался Московский. Об этом мы тоже поговорим отдельно, совершив одно из следующих путешествий в Калинин эпохи индустриализации.
А пока проедемся по парку-вокзалу, который был разбит в Ямской слободе в 1776 году по приказу тверского наместника Якоба Сиверса. Вокзал (или «воксал») – это сильно искаженное английское Vauxhall Gardens. Так назывался увеселительный сад в Лондоне, популярное место отдыха жителей британской столицы с XVII века до середины XIX-го. Собственно, и другие похожие публичные сады для гуляний, танцев и фейерверков тоже потом стали называться словом «воксал» (или «воксхолл», учитывая именно английское произношение) – как в других странах, так и в России.
Кстати, именно в нашей стране так стали называть железнодорожные станции, точнее – здания для пассажиров. А началось все с Павловского вокзала Царскосельской дороги. Он был построен как концертное здание с рестораном по проекту Андрея Штакеншнейдера, там играли симфонические оркестры под руководством Сергея Прокофьева и Иоганна Штрауса-младшего, а также выступала знаменитая балерина Анна Павлова. В итоге название «Воксал» стало нарицательным, и так стали именовать все железнодорожные станции в России. В английском языке это, к слову, railway station или terminal, по-французски будет gare, по-итальянски – stazione, по-немецки – Bahnhof.
Вернемся к тверскому «Воксалу» в Ямской слободе. С 1779 по 1785 годы рядом с парком, ближе к Волге, построили двухэтажное здание городской больницы и корпуса работного дома. Проектировал комплекс архитектор Федор Штенгель. В 1810-1811-м «Воксал» реконструировали уже по плану Карла Росси, а в 1817-1818-м здание больницы переделали согласно концепту Николая Легранда-младшего под театр. Однако в итоге здание вновь отдали под больницу – уже под Губернскую (с 1867-го), ставшую впоследствии Советской (с 1918-го). Затем, в 1952-м, она стала городской больницей №2, которую закрыли в 2004-м. От всего медучреждения осталось только здание поликлиники между мечетью и католическим костелом. Ее отнесли к больнице имени Успенского – об этом мы узнали в одном из предыдущих путешествий. О старом же парке напоминают сохранившиеся вековые и даже двухвековые деревья.
Часть Кузнецкого переулка в итоге стала переулком Больничным, по ним обоим, как и по Смоленскому, проходила граница Предместья и Ямской слободы. В те времена Тверь нередко страдала от наводнений, и на берегу Волги в районе «Воксала» еще перед Отечественной войной с французами, в 1811-м, насыпали земляной вал. Еще в тех местах протекал ручей с забытым ныне названием, его устье находилось примерно там, где сейчас стадион «Юность» (в советское время – «Юных пионеров»). Он исчез в 1920-х годах, когда вал увеличили до его современного вида, сильно изменив рельеф местности.
В целом же Ямская слобода считалась вполне себе тихой и провинциальной, разве что наличие пересыльной тюрьмы близ Московской заставы можно было назвать неприятным соседством. Так и оставалось вплоть до великого излома, ураганом пронесшегося по старой Твери и навсегда изменившего ее облик. Надвигалась масштабная индустриализация с ее великими стройками и расширением уже нового, пролетарского города.
Сегодня о старой Ямской слободе напоминает разве что храм Рождества Богородицы, построенный в конце XVIII века, остатки парка «Воксал» и затерявшиеся между Мелькомбинатом и Восточным мостом улицы. Раньше это были Коняевские Горки, а дома на ней строились в конце XIX – начале XX веков и принадлежали рабочим Коняевской мельницы. В 1930-м Коняевские Горки стали Красными, а прилегающие улочки – 1-й и 2-й Мукомольными. Фактически это маленький кусочек еще той старой Твери, откуда мы все никак не хотим возвращаться.
Но время неумолимо, велохронометр под парами, и нам пора в 2023-й. А в Ямской слободе и окрестностях мы еще побываем, причем очень скоро – когда будем говорить о Доме шелка, поселке КРЕПЗа и других реалиях постреволюционной действительности.
Сергей САВИНОВ
