У нашей семьи, как у многих советских людей, были свои заветные шесть соток. Понятие, которое еще в 80-е – 90-е было знакомо даже ребенку, сегодня уже практически забыто. А тогда поездка на дачу была событием чуть ли не сакральным. Для людей, живущих в квартире, это равнялось глотку свежего воздуха, а для тех, кто в юности переехал в город из сельской местности, было в какой-то мере данью традициям. Или даже зовом предков, если хотите.
«Фазенды», как советские граждане начали именовать свои скромные участки после показа бразильского сериала «Рабыня Изаура», исправно поставляли городским семьям картошку, редиску, укроп и другие скромные культуры. До распада СССР это можно было считать попыткой разнообразить свой стол и заодно досуг, а вот в девяностых многие семьи буквально спаслись от голодной смерти благодаря шести соткам. Впрочем, сегодня мы держим путь в другую эпоху.
Тридцатые годы – время масштабной индустриализации. Провинциальная Россия, пережившая революционную бурю и страшную гражданскую войну, восстанавливалась из руин, заодно избавляясь от прошлого. Канули в Лету губернии и уезды, их место заняли области и районы, словно бы разом потерявшие былое очарование. Там, где раньше шумели боры и рощи, где сельские бабушки выгоняли на выпас скотину, вырастали промышленные гиганты. А Тверь, ставшая Калинином, раздалась вширь, изрядно увеличившись в площади. Так возник Новопромышленный район, ставший впоследствии Московским.
Он поглотил старую Ямскую слободу и многочисленные деревни вроде Бычкова (согласно некоторым источникам – Быкова). Новопромышленный с его поселками Грабарей, КРЕПЗа, Шелка и других, ныне забытых, стал эдаким памятником сталинской эпохи – с заводами-монстрами и монументальными зданиями.
Познакомимся же с ним поближе.
Дым Отечества
Спешу ответить на недоуменные вопросы, наверняка возникшие после первых строчек о дачах. Здесь очень простая связь: к своим заветным шести соткам мы ехали по промзоне – на троллейбусе первого маршрута. Из Затьмачья туда было не добраться напрямик, только с пересадкой в центре, где троллейбусное кольцо располагалось у нынешнего Дворца бракосочетаний. Остановка же находилась у так называемого «милицейского» магазина, и оттуда мы ехали к далекому поселку Элеватор через бывший Новопромышленный район, ставший Московским. И главной достопримечательностью на пути для меня, в то время ребенка, были гигантские трубы комбината «Химволокно».
Их было видно издалека, они возвышались над городом словно фантастические башни и беспрестанно дымили. Клубы выбросов были темными, порой сизыми, а по вечерам, на закате, они обретали мрачный багряный оттенок. Это было красиво и жутко одновременно, а потому завораживало. И как грохот фабрики «Пролетарка» прочно ассоциировался у меня с занятиями по плаванию, так и исполинские трубы «Химволокна» остались в памяти в связке с дачей. Именно этот маршрут, к слову, стал для меня одним из первых велосипедных – я как-то проехался туда с отцом и потом долго не мог прийти в себя от такого мощного марш-броска.
Вот и теперь я кручу педали, только уже велохронометра, чтобы погрузиться вместе с вами в историю этих мест. Как мы уже знаем, Тверь заканчивалась на востоке Московской заставой – одновременно границей Ямской слободы и всего города. Это была арка над почтовым трактом с караульными помещениями по бокам – они назывались красивым словом кордегардии. Как пишет Константин Литвицкий, их не осталось уже к началу XX века. Арку же, как память о старой дореволюционной Твери, снесли в 1930-х. По другим же данным, остатки городской границы сохранялись вплоть до начала войны. Так или иначе, в те времена в окрестностях бывшей заставы закипела масштабная стройка. На восток, вдоль берега Волги, ушла стрелой улица Индустриальная, обросшая в интербеллум и после Великой Отечественной новыми предприятиями. Вы только вдумайтесь в объемы и темпы! В 1935 году учредили Калининский резиноподошвенный завод (или КРЕПЗ), который начал работу в 1938-м – тогда же начали строить ремонтно-механический завод «Экскаватор». В 35-м же начали возводить «Калининшелк», будущее «Химволокно». Южнее – там, где еще с XIX века зарастала травой Лазурь – возводили временные деревянные бараки для рабочих новых производств. Те самые поселки КРЕПЗа и «Калининшелка». А потом началась Великая Отечественная.
Война поставила на паузу многие городские стройки. Это и Новый мост через Волгу, который мог появиться на десятилетие раньше. И, конечно, промышленные предприятия – их достроили и запустили уже после Победы. Так, «Экскаватор» строился с перерывом на несколько лет – с 1941-го по 1943-й – и заработал уже в 1946-м. В 1949-м, наконец, запустили ТЭЦ №4 (тогда она называлась ГЭС №4). Она тоже была фактически готова еще до войны, однако не заработала по понятным причинам. А в 1950 году завершилась главная стройка – комбината химического волокна. Называться он так, правда, стал в следующем десятилетии, а до этого был «пятьсот тринадцатым». Кстати, этот вариант бытовал и в восьмидесятых, и в девяностых. Просто не был официальным. Говорят, кстати, сам нарком Косыгин, который лично курировал строительство завода №513, приезжал в Калинин несколько раз. Останавливался высокий гость в Доме шелка – сталинской высотке по современному адресу Вагжанова, дом 16. Приказ о пуске «пятьсот тринадцатого» Андрей Косыгин издал 20 марта 1950 года. А спустя чуть больше месяца, в конце апреля того же года, завод дал первые килограммы вискозного шелка. Поэтому годом рождения тверского «Химволокна» считается именно 1950-й.
«Искож», еще одно предприятие, где производили не только кожзам, но и киноэкраны, заработал в 1953-м. А трамваи по Индустриальной пустили еще в 1937-м. Впоследствии именно там будет конечная знаменитой тверской «двадцатки» – автобуса двадцатого маршрута, запущенного в 1996 году. Помните белые турецкие «Мерседесы», на которых ездило, наверное, полгорода? Маршрут был невероятно популярен, потому что прорезал Тверь от поселка Мигалово до площади Гагарина и впоследствии до бывшего «Искожа» (ныне остановка называется «Энергоремонт»).
Наследие Победы
Район продолжал расти. Вместо бывшей Московской заставы в пятидесятых появилась одноименная площадь. А в честь первого космонавта ее назвали в 1961 году, когда Юрий Гагарин совершил свой высокий полет на орбиту. Первым зданием стал дворец культуры (дом №1, который сперва относился к адресу Вагжанова, 142). Затем возвели жилой дом №2, здание райисполкома и райкома КПСС Новопромышленного района – теперь там находится администрация Московского района Твери. А в 1957-м работники комбината разбили парк, где нашлось место и небольшому фонтану. Сейчас это место пребывает в запустении, величественная проходная комбината закрыта, а часть бывшей зеленой зоны занята автосалоном. Фонтан можно найти при желании, но его вид вызывает лишь оторопь и прочные ассоциации с Припятью.
А ведь раньше, в советские годы, комбинат был гордостью Калинина! Собственный научно-исследовательский институт, дома для работников, огромная территория с отдельной замкнутой инфраструктурой. Фактически город в городе. У «Химволокна» даже остановки общественного транспорта были отдельным направлением архитектуры – массивные павильоны с колоннами. Увы, они к настоящему времени не сохранились. Развалился и сам комбинат, территория которого досталась многочисленным арендаторам, причем многие здания и вовсе разрушены. Ушел в прошлое и огромный яблоневый сад с доской почета, на месте которых теперь ТРЦ «РИО» и бывший «Макдональдс» (с 2022 года «Вкусно и точка»).
Помнится, мне даже довелось поработать в одном из цехов этого гиганта. Это было в самом начале двадцать первого века. Я только закончил обучение в колледже и готовился к поступлению на филфак, и ЦСВ (Цех синтетического волокна) стал одним из первых мест моего трудового стажа. На тот момент это была одна из новейших производственных площадок комбината, который уже сам, словно Советский Союз, распался на несколько независимых предприятий. Сегодня там все очень печально, и места эти дают полное ощущение, будто ты находишься в игре «Сталкер» или в книге «Метро-2033».
Поспешим же из этого унылого места в другую часть Новопромышленного района. А именно – туда, где город активно восстанавливался, и архитекторы прошлого оставили нам маленький заповедник послевоенного СССР. Это берег Лазури и несколько улиц с площадью в честь первой женщины-космонавта. Именно там после Великой Отечественной выросли многочисленные домики, ставшие своего рода лицом рабочих кварталов, причем узнаваемым. И самым, пожалуй, потрясающим образчиком советской неоклассической архитектуры можно считать дома-близнецы на перекрестке улиц Орджоникидзе и Ротмистрова. Это буквально парадный вход в поселок Резинстроя, а сами здания с колоннами – настоящие пропилеи.
Не менее любопытная деталь – это оградки и ворота, которые есть буквально у каждого дома, выстроенного в ту эпоху. Они, к сожалению, находятся в ужасающем состоянии, как и симпатичные некогда колоннады. Последние пали жертвами бытовой смекалки местных жителей, которые решили превратить их в дополнительные помещения. Выглядит это донельзя отвратительно, и памятники послевоенной архитектуры теперь больше похожи на трущобы. А ведь кое-где там даже видна старая булыжная мостовая – на пересечении Орджоникидзе и Лукина. Мощение было случайным образом обнаружено в 2021 году, как и рядом с проспектом Чайковского. Просто раннесоветская кладка проступила наружу на разбитой грунтовке.
Интересно, что эти кварталы по старой памяти еще называют Новопромышленным районом – хотя по факту это не совсем правильно. Мы уже знаем, что это всего лишь его небольшая часть, связанная с несколькими предприятиями. Впрочем, реальной административной единицы с таким названием не существует с 1975 года, так что почему бы и нет. Будем считать это исторической локацией, тем более что фактически так оно и есть.
А настоящей жемчужиной этих кварталов, пожалуй, можно назвать площадь Терешковой – огромное пространство, ограниченное тремя высотками в стиле сталинского неоклассицизма и одной «паршивой овцой», построенной уже во времена массового типового жилья. Та же беда, только в гораздо больших масштабах, постигла и площадь Капошвара. От фундаментальной задумки остался лишь дом, где находится книжный магазин «Фолиант», но изначально она должна была стать столь же грандиозной, как и площадь Терешковой.
Увы, вместе с доступными квадратными метрами в Калинин пришла безликая серость. Кирпичные хрущевки и панельные брежневки – жилье, безусловно, решившее извечный квартирный вопрос в раннем Советском Союзе. Но одновременно с этим еще и убившее индивидуальность российских городов. Настолько, что сюжет «Иронии судьбы» Эльдара Рязанова, когда к типовой квартире в Ленинграде подходит ключ от квартиры в Москве, никого в СССР не удивлял.
Впрочем, это уже совсем другая история.
Сергей САВИНОВ
