Во время Великой Отечественной наш город пережил оккупацию. Она длилась не столь долго, как, например, в Орле, жившем под пятой гитлеровцев почти два года. Но даже короткий период с октября по декабрь 1941-го принес Твери, а вернее Калинину большое количество горя.
История этих двух месяцев полна боли и ужаса, в них нашлось место как героизму, так и предательству. Все, что происходило тогда в Калинине, было сложным переплетением человеческих судеб, социальных противоречий и в то же время бесконечного самопожертвования. Рассказывая об оккупации, нельзя говорить, например, о бегстве партийных работников, умолчав о стойком сопротивлении простых рабочих, которых сжигали заживо немецкие огнеметчики, но которые упорно пытались остановить вражескую бронетехнику.
Кто-то, рискуя жизнью, передавал нашим войскам разведданные. Другие видели в гитлеровцах освободителей и вставали на их сторону. Страницы истории полны подобных противоречий, но главное все равно то, что силы и героизма оказалось неизмеримо больше.
Сегодня поговорим на непростую тему – как легко пал огромный город, но в то же время каким примером он послужил для всей остальной страны.
Черные дни
Принято считать, что Калинин был оккупирован с 17 октября по 16 декабря, иногда первая дата «плавает» – в отдельных источниках можно увидеть и 14-е, и 15-е, а порой даже 12 октября, хотя это точно неправильно. Почему так?
Смотря что брать за отправную точку – строго говоря, северная часть города (Заволжье, а особенно Затверечье) оставалась для гитлеровцев головной болью и во время глубокой оккупации. Немцам так и не удалось взять под контроль Бежецкое шоссе, и советские войска сумели там закрепиться.
Но ощущение надвигающейся катастрофы появилось гораздо раньше. Мы знаем, что первые месяцы войны были чрезвычайно трагическими для нашей армии. Враг рвался к Москве, и захват крупного промышленного и логистического центра, каким был Калинин, считался немецким командованием железной необходимостью.
Стоит сказать, что Калинин перед войной успешно развивался, и вопреки расхожему заблуждению это не ограничивалось одной лишь индустриализацией. Город застраивался жильем, пусть и не в привычных нам сегодня масштабах, в планах уже было возведение Нового моста через Волгу, набережная великой русской реки одевалась в гранит, а пассажиропоток, по данным историка Максима Фоменко, вырос за предвоенное десятилетие более чем в три раза.
Но 22 июня 1941 года разделило жизнь в СССР, в том числе в Калинине, на до и после. Война шла тяжелым катком по городам и селам страны, и в ночь с 12 на 13 октября она добралась до Калинина. Началось все с массированной бомбежки, а утром к городу со стороны Даниловского подтянулся немецкий танковый авангард.
В городе вспыхнули пожары, которые вдруг оказалось некому тушить – согласно докладной записке военного юриста 30-й армии Березовского, к 22 часам в городе не оказалось ни пожарной охраны, ни милиции. Участились случаи мародерства и разграбления магазинов, из Калинина потянулись беженцы, которые уходили за Волгу, потом за Тверцу и далее в сторону Бежецка.
Как пишет тверской историк и журналист Павел Иванов, первыми из Калинина эвакуировались семьи партийных работников. Эвакуация же простых жителей фактически превратилась в бегство. Это действительно печальная страница истории, но в то же самое время нельзя говорить, что немцы входили «в пустой город». Отнюдь, потому что в Калинине действовало ополчение, и те же рабочие, вооруженные канадскими винтовками Росса времен Первой Мировой и парой гранат на человека, дали врагу жесточайший отпор. И вряд ли корректно говорить, что будто бы милиция сбежала в полном составе – сотрудники органов тоже вступали в бой с гитлеровцами, участвуя в обороне.
Другой вопрос, что сама оборона в целом была организована из рук вон плохо, и все же наши артиллеристы при этом успешно сдерживали движение вражеской бронетехники по направлению к Затверечью. Немецкие машины они выщелкивали на мосту, который сегодня носит имя инженера Богомолова, словно в тире. Удалось сжечь несколько танков и на подходе к железнодорожному путепроводу в районе Комсомольской площади – именно поэтому гитлеровцы, до этого смело выезжавшие со Старицкого шоссе, были вынуждены выбирать другой путь. В итоге немцы входили во Дворы Пролетарки через виадук напротив парка «Текстильщик». И там же 17 октября пронесся героический экипаж Степана Горобца.
Но, пожалуй, чуть ли не самый эффектный и дерзкий случай первых дней битвы за Калинин – это проезд советского военного эшелона по захваченному немцами мосту. Историк Максим Фоменко рассказывает, что поезд с бойцами 190-го стрелкового полка пронесся прямо под носом у гитлеровцев, причем в этот момент в районе насыпи шла перестрелка между вражескими солдатами и нашими ополченцами. Состав остановился на платформе у Морозовского городка, и подмога сразу вступила в бой. И здесь стоит отметить, что этот случай задокументирован и описан в книге немецкого автора Рольфа Штофеса, на него и ссылается кандидат исторических наук Максим Фоменко. Согласитесь, трудно упрекнуть ту сторону в придумывании заслуг наших воинов.
К великому сожалению, отчаянное сопротивление армии и ополчения было сломлено. 17 октября немцы уже полностью контролировали город, а знаменитый рейд 21-й танковой бригады, куда входил экипаж Горобца, навел панику среди гитлеровцев, но общего положения дел не изменил. Калинин был оккупирован.
Под немецким сапогом
В захваченном гитлеровцами Калинине из 216 тысяч довоенного населения осталось от силы 35 тысяч человек – те, кто не успел эвакуироваться. Но были и те, кто… не захотел. Нашлись такие, кто принял гитлеровцев как освободителей. Одним из них стал бывший дворянин Валерий Абросимович Ясинский, во время гражданской сражавшийся в армии Колчака.
Ранее живший в Ленинграде, но высланный на 5 лет в Казахстан, Ясинский приехал c семьей в Калинин в феврале 1941-го. Работал на городской фабрике игрушек в техническо-руководящей должности; вместе с супругой, трудившейся врачом на фабрике имени Вагжанова, воспитывал соседского мальчика-сироту. А уже в октябре по идеологическим соображениям поступил на службу к оккупантам.
Те рекомендовали его на должность бургомистра и официально назначили на этот пост 25 октября. Оккупированный город тем временем разбили на восемь районов: к привычным нам Центральному, Пролетарскому, Заволжскому и Новопромышленному (ныне Московскому) добавили Первомайский, Привокзальный, Завокзальный и Затверецкий. Районы, в свою очередь, делились на участки, возглавляемые участковыми – те подчинялись старшинам, то есть руководителям районных управ. А далее участки делились на кварталы с квартальными во главе, и тем уже подчинялись коменданты многоквартирных домов. Такая была оккупационная властная вертикаль.
Из коллаборационистов сформировали Вспомогательную полицию, оставившую в нашей народной памяти ненавистное прозвище «полицай». В Калинине ее возглавил бывший ротмистр Владимир Бибиков. Оккупанты ввели в городе жесткий комендантский час – с 16 часов до 8 утра, в остальное время только по спецпропускам. Переходить реки по льду было строго запрещено, нарушителей расстреливали на месте. Партизан и уличенных в связях с ними также казнили – с подпольем гитлеровцы боролись со звериной жестокостью.
Тем не менее, жители города шли на смертельный риск, помогая советским войскам приблизить освобождение. А теперь давайте представим, как жилось простым горожанам. К концу октября гитлеровцы согнали всех оставшихся в центральную часть города, чтобы проще было осуществлять контроль. Калинин при этом регулярно подвергался обстрелам – храбрые подпольщики сообщали нашему командованию координаты вражеских сил и техники, и благодаря этому советские артиллеристы били довольно метко. Но… мы понимаем, что доставаться могло заодно и своим. Трагических случайностей тоже хватало.
Жизнь в городе, тем не менее, шла своим чередом, пусть и реальность была при этом кривой, вымороченной. Есть сведения, что часть предприятий города занимались производством, однако вряд ли в больших объемах. Слишком мало народу осталось, да и сами заводы были в массе своей разбиты. Скорее всего, речь идет в основном о кустарных работах и принудительном восстановлении. Стоит отметить, что калининцев на все это оккупанты мотивировали по-разному, и не только страхом за свою жизнь. Известно, что немцы, рассчитывая получить поддержку населения, объявили свободу религии – при активном содействии бургомистра Ясинского был вновь открыт Вознесенский собор на пересечении Советской улицы и Кооперативного переулка (будущего Тверского проспекта). Статуи Ленина и Сталина были сброшены, что должно было воодушевить идейных противников советской власти. А на месте разбитого памятника Ильичу в центре города гитлеровцы установили огромную свастику – это уже было символом «новой власти». Поговаривают даже, что оккупанты вернули столице области ее историческое название – Тверь. Однако на вражеских картах все же стояли отметки Kalinin, так что скорее всего это просто легенда военного времени.
Погибшие немцы находили покой здесь же, на территории нашего города. Так, на площади перед Путевым дворцом оккупанты организовали «кладбище героев Калинина», еще несколько захоронений было устроено в других частях областной столицы – на площади Ленина, в Детском парке (в то время там еще располагалась бывшая архиерейская резиденция), на территории трамвайного парка №1 и ипподрома. Также известно о кладбищах во дворе гимназии №6, где гитлеровцы обустроили госпиталь, и на месте стадиона 18-й школы в Затьмачье. В конце восьмидесятых годов, когда сносилась частная застройка, там нередко находили останки немецких солдат.
Противник собирался обосноваться в Калинине прочно, создавая властные структуры и налаживая быт. Городская управа, где восседал предатель Ясинский, располагалась в доме №31 по Красноармейской (ныне Новоторжской), в доме Красной армии (более известен нам как Дом офицеров в бывшем Дворянском собрании) сделали офицерский клуб для немцев, клуб «Текстильщик» (Двор Пролетарки, 93) стал казино. А в здании бывшего торфотреста по улице Софьи Перовской, 15 разместился штаб ГФП (Тайной полевой полиции). Еще о нескольких местах с непростой судьбой мы рассказывали в отдельных выпусках рубрики «Не проходите мимо»: так, в доме мещанки Бабуриной открыли столовую для немецких солдат, а в городской усадьбе по улице Крылова находилась комендатура, в подвалах которой после освобождения нашли тела зверски замученных подпольщиков.
Вот только дни оккупантов и их пособников были сочтены, и часы тикали неумолимо.
Не жалея себя
Активность городского подполья красноречиво свидетельствует о том, что для подавляющего большинства жителей Калинина власть немцев была ненавистной и неприемлемой. Советская агентура собирала ценные сведения и передавала их командованию. Порой ценой собственной жизни, как это вышло, к примеру, с Ольгой Барановой и ее подругой Надеждой Ахматовой, работавшими переводчицами в немецком штабе. Отважных девушек по доносу предателя зверски замучили и убили, и случилось это почти перед самым освобождением города.
Простые мальчишки 15-17 лет притворялись побирушками и сновали из города в соседние деревни – якобы для того, чтобы обменять тряпки на продукты. На самом же деле они добирались до расположения советских войск, чтобы лично передать разведданные. А утром 7 ноября жителям города напомнили о годовщине Октябрьской революции – крышу дома на углу Урицкого и Красноармейской украсило алое полотнище.
К сожалению, в этом случае тоже нашелся предатель (или предатели) – во время одного из тайных собраний, когда подпольщики шили на квартире Евгения Карпова маскировочные халаты, за ними пришли. Четверых доставили в комендатуру, их имена известны: помимо Карпова это еще два Евгения, Инзер и Логунов, а также Юра Иванов. Пятый, Василий Павлов, скрылся и сообщил потом нашим об этой истории. Был и еще один человек, пострадавший в этой трагедии: мама Жени Карпова, Мария Ефимовна. Она находилась с ребятами в ту страшную ночь.
Изуродованные тела юных подпольщиков были обнаружены в подвалах комендатуры, находившейся в доме №25 по улице Крылова (тогда она называлась Вольной). Всего же там было найдено 13 трупов, среди них 3 женщины.
Все это – лишь малая часть кровавых событий двух месяцев оккупации.
Калинин наш!
Вы наверняка видели эту легендарную газетную передовицу, ее любят публиковать в честь праздника освобождения города. Всего два слова, но сколько же им предшествовало…
Наступление на Калинин с целью занять его началось 5 декабря. Зимы тогда еще были суровыми, все было в снегу, морозы стояли под -25. И нельзя сказать, что якобы теплолюбивые немцы от этого сильно страдали, а нашим сие было только на руку – поверьте, тяжело было всем. Не будем забывать и о том, что советским войскам приходилось атаковать, а это всегда риск потерь больших, чем у противника.
Тем не менее, наступление на Калинин шло с разных сторон. Среди множества задач была цель перерезать Московское шоссе восточнее города, и она была успешно выполнена – немцев отсекли от этой крупной транспортной артерии. Атакующие советские войска, вступая в ожесточенные бои, двигались вперед, освобождая мелкие населенные пункты и выходя к линии ОЖД. Уже 8 декабря 119-я дивизия заняла станцию Чуприяновка, полностью выбив оттуда немцев.
13 декабря наши взяли деревню Кольцово, затем наступила очередь Больших и Малых Перемерок, Бобачева с Бычковым – напомним, теперь на месте последней жилые кварталы улиц Орджоникидзе и 15 лет Октября. К концу дня 15 декабря 937-й полк вышел на восточные окраины города. Накануне, 14-го, 31-я армия обошла Калинин с юго-востока, перерезав Волоколамское и Тургиновское шоссе. У немцев остался лишь коридор по Старицкому шоссе, куда они и принялись отступать.
Но перед тем, как уйти, они изрядно подгадили – факельщики поджигали деревни, заполыхал и Калинин. Красавец-мост через Волгу был взорван. Порой можно встретить спорное мнение, что как в октябре враг входил «в пустой город», так и 16 декабря советские войска заняли Калинин чуть ли не в формате прогулки. В обоих случаях это ложь и передергивание фактов – о непростой обороне Калинина мы уже знаем, а что касается освобождения, то перед заходом в город нашим войскам пришлось сломить ожесточенное сопротивление немцев. Более того, случались моменты, когда чаша весов склонялась в пользу врага – он не собирался сдаваться легко. И на калининских улицах пылали сражения, пусть даже с арьергардными соединениями. Попробуйте взглянуть на зимние бои в городе не с дивана – сразу станет понятно, что не было никакой «прогулки».
К утру 16 декабря наши войска вышли к железнодорожному вокзалу, а к часу дня и весь город был освобожден от гитлеровцев. Бургомистр Ясинский ушел вместе с ними к Ржеву, там он продолжил свою карьеру предателя, формируя отряд для борьбы с партизанами. По некоторым сведениям, осенью уже следующего 1942-го в советский тыл с разведывательными целями был заброшен брат Ясинского — Виктор. Объявился он в районе Великих Лук, которые тогда входили в состав Калининской области. Судя по тому, что нам об этом известно, шпионская миссия оказалась провалена.
Сам же Ясинский ушел от советского правосудия – сначала он жил в Германии, потом в Италии, и в итоге его следы затерялись в Австралии после 1966 года. А в Калинине, пока наши войска шли дальше, начались восстановительные работы. Уже через несколько дней после освобождения заработали первые пекарни, улицы расчищались от обломков, постепенно возвращались в строй предприятия. Было восстановлено электроснабжение, в январе заработал водопровод, а в феврале по рельсам вновь бежали трамваи. Еще спустя месяц, в марте 1942-го, вагоны уже курсировали по временно восстановленному мосту через Волгу. Окончательно он встал в строй уже после войны.
Впрочем, для лучшего понимания стоит все же напомнить, что за два месяца оккупации Калинин пострадал очень сильно, и последствия этого короткого, но черного периода еще долго аукались горожанам. Счет разрушенных или поврежденных промышленных предприятий шел на десятки, было потеряно более половины жилого фонда – вдумайтесь в эту цифру и попробуйте переложить ее на современность. Многие здания, в том числе исторические, даже было решено не восстанавливать – те же школы и больницы в отдельных случаях оказалось проще построить с нуля.
А дальше… Дальше было освобождение Старицы, это случилось в новогоднюю ночь с 31 декабря 41-го на 1 января 42-го. К православному Рождеству, 7 января, советские войска подошли к Зубцову и Ржеву. Увы, быстро выбить оттуда гитлеровцев не получилось, и словосочетание «ржевская мясорубка» осталось в народной памяти кровоточащим нарывом. Много погибло наших солдат под Зубцовом, об этом городе в период Великой Отечественной говорится несправедливо мало. Когда-нибудь мы постараемся это исправить.
Но пока остановимся на декабре 1941-го. Тем снежным и морозным декабрем у народа нашей огромной страны появилась надежда, и Калинин сыграл в этом главную роль – он стал первым освобожденным областным центром.
И началом большого пути к Победе.
Сергей САВИНОВ
