Режиссер Юлдус Бахтиозина представила в Твери татарское барокко.
На спецпоказе фильма «Дочь рыбака» в минувшую субботу было по нынешним временам непривычно многолюдно. И это приятно удивило, ведь пандемия заставила любителей кино сидеть по домам и смотреть сериалы, а потому залы с большими экранами часто пустуют. Откровенно говоря, у меня были опасения и по поводу этого раза – на авторское кино у нас ходить не очень любят. Однако в случае с фильмом Юлдус Бахтиозиной я ошибся. Может, все дело в том, что зритель соскучился по независимым лентам? Или в том, что «Дочь рыбака» представляла тверитянам сама режиссер? Как бы там ни было, гостей в зале «Монро» в тот день хватало.
Хронометраж у ленты небольшой – всего час и десять минут, однако это уже полный метр, дебютный в творческом резюме Юлдус Бахтиозиной. Нас знакомят с главной героиней, девушкой по имени Полина. Она работает продавцом в рыбном киоске и тревожится за брата Сашку, который пропал и не подает о себе никаких вестей. Волнение, бессонница и отрешенность от мира преследуют Полину, пока не появляется странная покупательница, дарящая вежливой девушке упаковку необычного чая под названием «Царевна». Полина заваривает его перед сном – и начинается настоящая фантасмагория.
Действие фильма переносится в некую параллельную реальность, где в большой очереди скучают девушки, ожидающие, что из них сделают настоящих «царевн» (именно в таком произношении). Полине, оказавшейся в их числе, удается попасть на «продвинутый курс» раньше всех, и ее под свою опеку берет Адыгея, царевна-змея. Вместе они начинают искать «сюжет» Полины, пытаясь раскрыть в ней потенциал царевны.
Декорации «Дочери рыбака» достаточно скромные, но это с лихвой окупается оригинальным гримом и экстравагантными костюмами. Богато украшенные кокошники, пышные платья и сапоги с чудинкой от одного известного бренда – и вот на экране вышагивают красавицы из русских сказок, только в несколько осовремененных образах. И такая стилизация неслучайна: как пояснила сама Юлдус после фильма, это в какой-то степени переосмысление советских экранизаций народных сказок. И действительно, во время просмотра такая ассоциация периодически проскальзывает. Особенно сильно это проявляется в уже упомянутых образах героинь, макияж которых откровенно копирует грим, использовавшийся в тех самых советских киносказках. Смотрится это непривычно и поначалу отвлекает, потому что мозг упорно пытается дорисовать губы пятнышком до нормальной формы. Потом на это уже перестаешь обращать внимание и просто продолжаешь смотреть фильм, который развивается все так же неспешно, как советские телепроекты времен застоя. Но это отнюдь не проседание сюжета, как может показаться, а опять же дань тому самому кинематографу, который большинству из нас знаком еще с детства.
В какой-то момент лично я поймал себя на мысли, что в «Дочери рыбака» есть явная отсылка к роману Стругацких «Понедельник начинается в субботу» или, что более точно, его кинематографической версии под названием «Чародеи». Здание, где происходит большая часть действия, напоминает советский НИИ, а многочисленные реплики вроде «кто последний сдавал ключик, тот и ответственный», «не в триста десятом, а в триста девятом» (явный референс к сказочным тридесятому и тридевятому царствам) не только отражают действительность больших учреждений, но и придают «миру царевн» легкий бюрократический шарм. Тот самый, который и в романе Стругацких, и в экранизации Константина Бромберга является неотъемлемой частью происходящего.
Атмосферу советского кино подчеркивает и полное отсутствие современных гаджетов – героиня пытается дозвониться своему пропавшему брату по стационарному дисковому телефону, для связи с кураторами будущие царевны используют старые радиоприемники, а рекламу чая Полина видит по ламповому телевизору с уже позабытым нами выпуклым экраном. Лишь пульт дистанционного управления выбивается из этой атмосферы, но если воспринимать его как элемент абсурда, тогда он перестает казаться чужеродным элементом.
Еще один любопытный художественный прием, используемый в «Дочери рыбака» – это зубные коронки. Каждая продвинутая царевна щеголяет целой коллекцией искусно отделанных украшений, что зачастую показывается крупным планом. Как пояснила Юлдус Бахтиозина, это отсылка к отдельным культурам нашей необъятной многонациональной страны. Речь идет о традициях украшать зубы, свойственной многим народам. А еще опять же в советские времена золотые и серебряные коронки были обыденностью, никого особенно не удивляя.
Так о чем же сам фильм? Узнать, «царевна ты или дочь рыбака» – так Адыгея коротко объясняет Полине цель обучающего курса, на котором строится сюжет. А еще царевна-куратор всячески подчеркивает, что это не образ жизни, а сложная «работа» и «высококонкурентная профессия». И, вообще, никто не говорил, что будет легко. «Все хотят быть лебедем», – укоряет она свою ученицу, когда та говорит о своем неприятии сюжета «царевны-змеи». И эти простые, казалось бы, фразы превращают легкую абсурдистскую ленту в философскую притчу. Или, как выразилась сама режиссер, отвечая на вопрос о жанровой принадлежности своего фильма, татарское барокко.
А потому смотреть его надо вдумчиво, несмотря на кажущуюся легкость. «Дочь рыбака» – не та лента, которую можно поставить фоном, пока гладишь белье или убираешься в комнате.
Сергей САВИНОВ
