В свое время Трехсвятская была не только купеческой улицей с особняками и лавками, но и в какой-то степени центром того, что впоследствии назовут «индустрией гостеприимства». На всем ее протяжении располагались аж три гостиницы: «Центральная», «Лондон» и «Венеция».
Строго говоря, по Трехсвятской числилась только последняя, о ней мы уже рассказывали в одном из выпусков рубрики «Город, которого нет». В начале двадцатого века она пострадала в сильном пожаре, а потом ее снесли при строительстве Тверского проспекта – это было уже в семидесятых годах. Еще одна гостиница – «Лондон» – стояла на пересечении с Симеоновской, а «Центральная» (при советской власти «Волга») располагалась на углу с Новоторжской. Собственно, само здание сохранилось и по сей день, вот только состояние у него, увы, довольно плачевное. А вот с «Лондоном» приключилась еще более печальная история.
В конце сороковых на месте дореволюционной гостиницы, сильно пострадавшей в войну, построили здание общежития Совпартшколы (собственно, общежитием это здание было и в 1930-х). Потом его стали использовать по старому профилю и назвали «Заря». Исследователи считают (причем небезосновательно), что «Лондон» частично вошел в объем новой, уже советской гостиницы. Таким образом вышло, что послевоенное здание представляло собой как образчик сталинского ампира, так и остатки старой русской архитектурной школы. Но почему же в прошедшем времени? А потому что меньше полутора десятков лет назад советскую «Зарю» снесли под предлогом реконструкции.
Начиналось все в 2010-м вроде как вполне пристойно, но уже вскоре стало понятно, что никакой «реконструкцией» и не пахнет. Вместо нее рабочие занимались самым настоящим уничтожением здания, включенного, между прочим, в перечень памятников архитектуры. Это не безликая хрущевка или панельная брежневка – напомним, речь идет о сталинском ампире, еще и следующем традиции «единой фасады». Увы, историческая ценность зданию не помогла, и 1 июня 2012-го «Заря» была полностью разобрана. А Тверь лишилась как советской гостиницы, так и, возможно, еще царской, дореволюционной.
Обе они теперь – части города, которого нет.
