Двор Тверского завода вторичных полимеров заполнен огромными кипами прессованных пластиковых бутылок, которые после сортировки твердых бытовых отходов привезли с полигонов и мусоросортировочных станций. Каждый день здесь разгружают 6-7 фур – груз привозят почти из всех областных центров некоторых районов европейской части страны.
Завод начал работать на территории бывшего «Химволокна» в 2005 году. Объем переработки тогда составлял порядка 300 тонн бутылок в месяц. В 2013 году он перерабатывал 700-800 тонн готовой продукции. Сейчас общий объем переработки превышает 2600 тонн, что, безусловно, позволяет называть его российским лидером в этой отрасли.
Пластик не должен ложиться в землю
О главных достижениях этого предприятия расскажем позже, пока отметим одну замечательную особенность – его предельную открытость для просветительской деятельности. На каком еще заводе можно увидеть такое количество экскурсий? Перед пандемией почти каждый день приезжали группы школьников и взрослых людей из разных городов. Генеральный директор Герман Попов иногда лично водил их по цехам, говорил, что бутылки, которые сюда привезли, могли быть выброшены в мусор и похоронены. Но они попали на завод, где их переработают, чтобы потом сделать нужные вещи.
Вместе со своими коллегами директор показывал весь процесс переработки – как бутылки превращаются в хлопья. Из них создадут много новых изделий, например преформу, которая опять станет бутылкой. Или сделанные из крышек ПНД-гранулы, из которых потом из на предприятиях льют садовый инвентарь и пластиковые трубы. Жизнь пластика должна выглядеть так. Он не должен закапываться в землю.
Пройдем и мы вместе с директором по цехам. Путь начинается от заводского двора, где мы увидели огромное количество 150-килограммовых кип. «Товар» принимает ОТК, специальная служба, которая определяет соотношение пластика и того, что на переработку не пойдет. Еще несколько лет назад, и это было одной из главных проблем, привозили не только бутылки, но и все что угодно, вплоть до пальто и швейных машинок. Тогда машину разворачивали: с этим работать не будем. Даже нужная предприятию бутылка часто была грязной – с жидкостью внутри, облепленная мусором, сверху облитая йогуртом и прессованная колесами грузовиков вместо пресса. Очистить ее от того, что к ней прилипло, крайне сложно. Руководство завода неустанно объясняло поставщикам, как надо отбирать сырье, до тех пор, пока они, наконец, не поняли, и все не стало меняться в лучшую сторону.
Не покупайте бутылки ярких цветов!
Одно из основных требований к сортировке бутылок – не только вытряхнуть то, что в ней осталось, но и разделить по нужным цветам. У хлопьев, полученных из белых, коричневых, прозрачных, зеленых бутылок, – разное назначение и разные технологии дальнейшей переработки.
На предприятии постоянно ведется модернизация производства. Переработка – та область, где готовых решений нет, здесь много нюансов, все зависит от сырья. Так же по-разному обстоит дело и в Европе: в каждой стране своя собираемость и иные бутылки. Когда гости из Европы предлагали поставить свою автоматическую сортировку по цвету бутылок, они были удивлены разнообразию российской бутылки: такие задачи им не приходится решать, они не учили свои машины видеть эти особенности.
На тверском заводе перерабатывают не только ПЭТ (полиэтилентерефталат, из которого делают бутылки), но и полиэтилен низкого давления – из него изготавливают бытовые и косметические флакончики, бутылки из-под шампуня и канистры для машинного масла и жидкого мыла. Кроме того, начали работать с полиэтиленом высокого давления, это пленки, что намного сложнее.
Герман Попов рассказал о принципе, на котором работает технология. Бутылка состоит из трех компонентов: ее тело, этикетка и крышка. На первом этапе они, не разделяясь, попадают на конвейер, проходят через отделители мусора, чтобы очиститься от грязи. Затем проходят еще несколько устройств и далее по конвейеру на сортировку, сначала автоматическую, которая разбивает на четыре цвета. На этом этапе человек следит за тем, чтобы не попали в поток металлические банки или неопознанный пластик.
Отбрасываются в сторону и бутылки ярких цветов, красные или желтые, которые нигде не перерабатываются из-за большого количества красителя, который входит в их состав и портит сырье. У этих бутылок один финал – быть захороненными на полигоне, поэтому не надо их покупать. Кстати, идут переговоры и с их производителями, а также с предприятиями, которые так приклеивают этикетки, что их невозможно отодрать.
Сортированный пластик, разделенный по цветам, дробится и погружается в ванну, где происходит гидрофлотация: этикетки и крышки всплывают на поверхность, а ПЭТ осаждается на дно. Этикетку нужно вычленить из массы: если она из ПВХ (полиинилхлорида), как, например, на бутылках из-под кефира, то нарушает технологический процесс. Упаковочная лента, например, которую выпускает завод, при попадании ПВХ, не будет соответствовать нужным параметрам, говоря проще, будет рваться.
Хлопья, которые получились из бутылки в результате гидрофлотации, опускаются вниз, на дно ванны, а крышки и этикетки всплывают, и собираются в отдельной емкости и увозятся на другой участок завода, где их дробят и гранулируют. Из них получают гранулы.
А то, что когда-то было телом бутылки, хлопья ПЭТ, моют специальным составом и сушат. В результате получаются приятные на ощупь хлопья разных цветов, из которых опять могут делать бутылки, полиэфирное волокно и другие предметы.
Седьмой не берем
И еще с одним термином познакомятся здесь экскурсанты: рециклинг. Каждый пластик имеет свой номер, который указан на дне любой бутылки: от одного до семи. Когда мы покупаем какой-то товар, газировку или шампунь, можно узнать, из чего сделана тара. Маркировка пластика наносится на дно бутылок, каждый может ее увидеть и определить по цифре вид пластика.
Если на дне бутылки стоит цифра «1», значит, перед нами ПЭТ, «2» – полиэтилен низкого давления, «3» – ПВХ, «4» – полиэтилен низкого давления, «5» – полипропилен, «6» – полистирол, «7» – состав такого пластика непонятен. Из перечисленных видов на тверском заводе перерабатывают пластик № 1, 2, 4, 5.
Самой большой проблемой директор называет переработку пленки. В упаковке встречается до 7-8 видов пленки, и вместе их перерабатывать нельзя. К сожалению, ничего, кроме ручного труда, невозможно придумать. Пришлось открыть большой участок сортировки.
Своя технология и у полипропилена – еще один вид сырья, которым здесь занимаются, представленный, в частности, майонезными ведрами. Вообще, существует тысячи видов упаковки, и не для каждой есть своя технология переработки. Двухкомпонентная переработка нужна баночкам из-под йогурта: она сделана из полипропилена, а сверху – фольга. Есть еще более сложный предмет – многослойный пакет тетрапак. Но и его научились перерабатывать. Новый пакет из него не сделать, только другой продукт более низкого качества, но и это хорошо, что не зароют в землю.
ООН и Тверская область
Необходимо взаимодействие тех, кто посуду из пластика производит, и кто ее потом перерабатывает, уверен директор по развитию завода Сергей Лебедев. К этой мысли приходят во всем мире. Несколько лет назад ООН приняла повестку дня в области устойчивого развития до 2030 года. Названы глобальные цели, направленных на ликвидацию нищеты, сохранение ресурсов планеты и обеспечение благополучия. Для их достижения 193 страны согласились приложить совместные усилия правительств, гражданского общества и бизнеса.
Данные ООН свидетельствуют о том, что если люди не прекратят использовать одноразовые изделия из пластика, такие как целлофановые пакеты и пластиковые бутылки, к 2050 году в Мировом океане будет больше пластика, чем рыбы. Каждый год в мире производится более 400 миллионов тонн пластика, и этот показатель стабильно растет.
36% всего пластика сегодня идет на производство одноразовой упаковки.
– Казалось бы, где ООН и где Тверская область, – говорит Герман Попов. – Но над выполнением программы ООН должны работать все. И это делают глобальные лидеры рынка Procter and Gamble, PepsiCo, Unilever, Tetra Pak, Coca-Cola. И мы, когда проводим обучение своих сотрудников, на экскурсиях, показываем ролик, где плещется целое море пластика. Этого быть не должно.
Многие компании заявляют, что к 2025 году уровень «вторички» должен достигать 30%, а к 2030-му – 100%. Достичь этой цели у нас мешает самая главная проблема – крайне низкая собираемость. На предприятия привозят всего 25% от того пластика, который оказывается на полигонах, потому что мусоросортировочных комплексов все еще недостаточно и мощности их слабы. Нужна автоматическая сортировка на полигонах.
И еще одно препятствие. В стране так и не приступили к регулированию состава компонентов бутылки. Надо на законодательном уровне запретить использование пластика, который нельзя переработать в единой технологии. Группа компаний «EcoPartners» , в которую входят тверское предприятие, завод РжевМаш и «ЭкоТехнологии» в Москве, занимается и консультированием, в том числе Министерства природы и структур, которые призваны совершенствовать законодательство.
По словам губернатора Игоря Рудени, в регионе в ближайшее время начнется работа, которая даст возможность муниципальным образованиям выйти на другой уровень в вопросах улилизации мусора.
Кроме того, тверские предприятия задействованы в федеральной работе и осуществляют поставку оборудования для сортировки и утилизации мусора в другие регионы», – сказал глава региона.
Собирать и разделять
– Хотелось бы вообще убрать ручной труд, – продолжает начальник производства Александр Гагин. – Но машины не все могут. В той же Европе, где уже все автоматизировано, остаются предметы, с которыми не знают, что делать. Их продают в страны третьего мира, где труд ценится дешево: попробуйте это разобрать, может, получится.
Самые благополучные по собираемости регионы находятся в Азии, причем, не в самых развитых странах. Там из-за тотальной бедности ничего на земле не валяется, собирается 97-98% мусора. Даже Япония не может похвастаться такими результатами. В Европе – выше 70-80%, как и в США. А в России всего 25%.
Что дешевле, сделать новую бутылку или из переработанного материала? Ответ очевиден: сделать новую дешевле. Все зависит от цены нефти – из нее производят пластик. Но есть такое понятие, как социальная ответственность. Поэтому часто компании, производители напитков, говорят: «Мы готовы доплачивать, потому что нельзя допускать, чтобы упаковка с нашими логотипами валялись на каждом углу и на нас показывали пальцем: «Они убивают природу!»
В Тверской области раздельный сбор работает. Но пока он не получил нужной степени развития, его доля все еще низка. Кроме того, высоки затраты по сбору корзин. Не все хорошо с вывозом заполненных корзин, бывает, контейнеровозы ломаются у мусоровывозящих компаний, вовремя не вывозят. Туда, где должны быть бутылки, начинают бросать все подряд. В общем, жизнь вносит свои коррективы, к сожалению. Система требует постоянной заботы.
Сейчас в Твери введена дуальная система сбора мусора. Было закуплено много контейнеров серого и синего цвета, один для смешанных, или сухих отходов, другой – для пищевых. Важно, чтобы они не смешивались, чтобы остатки сметаны не попадали на картон. Эта концепция тоже имеет право на жизнь, но у людей в головах путаница: что делать, в какой контейнер положить пластик?
Как отметил Герман Попов, между прибылью и убытком – полшага, но так во всем мире, где даже пяти процентов рентабельности нет. Предприятие рассчитывает, например, что приедет бутылка с засором 2%, а приходит 10%. А за нее уже заплатили, и убыток налицо.
– Главное, что у наших акционеров есть понимание важности дела, которым мы занимаемся. Ведь нам надо не просто удержаться на плаву, но и получать средства, которые позволяют заботиться о наших сотрудниках.
Дайте мне это море!
Герман Повов: «Когда я вижу по телевизору океаны из пластикового мусора, первая мысль: дайте его нам! Мы знаем, что с этим сделать»
Завод меняет отношение людей к мусору. Они начинают практиковать раздельный сбор дома, пластик приносят к заводской проходной, где установлены корзины. Бумагу, органику и пластик укладывают в разные пакеты, а бутылки, прежде чем выбросить, моют дома. По-другому никак. Как сказала нам Наталья Попова, руководитель пресс-группы, она и этикетку с целлофанового пакета срезает. И когда покупает бутылку, всегда смотрит на номер, выбитый на ее дне. Если видит цифру «7», товар убирает на полку: состав такого пластика непонятен, наш завод не перерабатывает. А вот если «1», берет без сомнения.
Экологическое сознание просыпается и у тех, кто принял участие в акциях и экоуроках, увидел разные красивые и нужные вещи, сделанные из переработанного сырья.
Не будут бездумно относиться к природе те, кто хоть раз побывал на экскурсии по заводу, потрогал синтепон, которым набивают игрушки, куртки, подушки, одеяла, увидел образцы геоплитки и труб, кровельных листов и цветочных горшков, геотекстиля, ковролина и очень прочную ПЭТ-ленту. Это все – вторая жизнь пластика, переработанного на заводе.
Марина БУРЦЕВА
