Как можно неофициально отметить День учителя? После долгих торжественных церемоний и чествований учителя принимают звонки от бывших учеников, вспоминают прошлое. А ученики между собой вспоминают первые романтические чувства к учителям. Это была не любовь, а детская влюбленность, чистые чувства и безответные, которые запомнились на всю жизнь. И в подарок учителям ТОП Тверь представляет несколько реальных и красивых историй про школьную романтику. Читаем с ностальгической улыбкой и благодарностью.
Владислав Толстов, журналист
Я в первом классе был влюблен в пионервожатую. Она работала в пришкольном лагере, проходила летнюю практику от местного педучилища. Собирала нас перед обедом и читала сказки. Читала она так здорово, что все забывали про обед, ну, а я влюбился. На чтениях старался сесть поближе, и смотрел на нее, не отрываясь. И вообще в семь лет проявления любви довольно примитивные – хочется просто смотреть постоянно на объект своей страсти и все. Когда мы дочитали все книжки со сказками, которые были в школьной библиотеке, вожатая Таня сказала – а кто завтра принесет из дома интересные сказки, того я поцелую. Она еще не успела договорить, а я уже, как в мультике, стоял дома у книжного стеллажа и выбирал книжку. Утром я заставил маму отвести меня в школу за час до. Сидел у окна, чтобы не пропустить, когда придет Таня. Как только она вошла (в окружении щебечущих девчонок из нашего класса), я поднял книгу над головой и пошел ей навстречу. Книга была довольно большая, сборник то ли осетинских, то ли грузинских сказок. Таня сказала, ой, какой ты молодец, какую толстую книгу принес, нам ее надолго хватит! Спасибо тебе, садись на свое место, сейчас будем читать. Я ждал продолжения, но Таня повторила еще раз – садись на место. Это было такое коварство, первое в моей жизни, что я немедленно, в ту же секунду, Таню разлюбил.
Надеюсь, она не бросила профессию и пусть у нее все будет хорошо. А я даже фамилии не знаю.
Александр Дылевский, журналист
Это был пятый класс. Мы как раз перешли в новую школу, и все учителя у нас были новые. Татьяна Юрьевна Овсянникова вела у нас русский язык и литературу. Я совершенно не помню ничего из программы, но точно знаю, что в пятом классе я начал писать стихи. Про свою собаку, про день рождения, новый год и так далее. Не помню, как так вышло, видимо, было какое-то домашнее задание, но я принес на урок собственноручно сверстанную и сшитую книгу-тетрадь со своими стихами и отдал Татьяне Юрьевне. Пятиклассники вообще редко могут оценить поэтические труды своего соседа по парте, поэтому, не будь я влюблен в учительницу по литературе, едва ли бы я принес вообще в школу стихи. Книжку свою я отдал обожаемой учительнице, а на следующем уроке она почти все занятие посвятила публичному чтению моих виршей. Это были странные чувства. Мне было страшно неловко, но одновременно с этим я чувствовал гордость и словно воспарял над классом. То есть, сам учитель, на которого ты смотришь с обожанием поднимает тебя над всеми, а потом ставит в дневник пятерку и пишет рядом что-то вроде «Потрясающе» или «Очень здорово», не помню уже.
Потрясающего в стихах не было ничего, а вот ситуация запомнилась на всю жизнь.
Впрочем, в Татьяну Юрьевну я был влюблен не один. Мой одноклассник не писал стихов, он ей писал записки с признаниями в любви. Прям так и писал: «Я вас люблю» и передавал через соседей по парте ей на стол. Он с горечью вспоминает, как перепутал имя и написал, что любит Ирину Юрьевну, а она подошла потом к нему и поправила. Когда ты влюблен в учительницу, как ее зовут, особой роли не играет.
Я могу сказать, что это, действительно, была потрясающая учительница. Она проработала не очень долго, но мы жили в одном районе и при встрече с Татьяной Юрьевной всегда здоровались. По ее улыбке я всегда понимал, что мои чувства не остались незамеченными. Хотя, может, я ошибаюсь. Всех вам благ, Татьяна Юрьевна, и за все спасибо!
Дмитрий Груздков, экскурсовод, исследователь истории Морозовского городка в Твери
В учительницу английского языка Матюнину Олесю Васильевну я был влюблен в восьмом классе. Ей был 21 год — понятное дело, что так произошло. Эта влюбленность выражалась в том, что я с друзьями обезьянничал на уроке и вообще проявлял все признаки детской симпатии, когда ты должен выделиться, но ничего хорошего придумать не можешь и начинаешь условно «дергать за косы». Мы бросали ей снежки в окно кабинета, когда она вела урок у другой параллели. Дошло до того, что за отвратительное поведение она нас перестала пускать на занятия, поэтому пришлось извиняться. Мы перенесли свою активность на внеурочное время, мы придумали легенду, что в нее влюблен наш одноклассник, и прицепляли на окно кабинета лист бумаги с признанием в любви от него. Вероятно, мы выглядели по-идиотски, но это была моя настоящая влюбленность. Я думал о ней каждый день. И откровенно плохо учился по английскому. А потом я решил ей что-то доказать. Видимо, я понял, что бросание снежками в окно должно перерасти во что-то иное, и стал усиленно заниматься английским. Закончил 8 класс с пятеркой. И это было все ради нее. А потом она уехала в Барнаул, в свой родной город. Спустя много лет мы даже переписывались в социальных сетях, и она тоже с улыбкой вспоминала мои ухаживания. 20 лет прошло…
Сергей Савинов, журналист, писатель
Дело было в младших классах. Уроки музыки нам преподавала Велта Юрьевна, на тот момент совсем юная девушка из Беларуси (или просто с белорусскими корнями).Но она очень увлекательно рассказывала, как о классике, так и о белорусских народных песнях и танцах. Очень приятная девушка, веселая и солнечная. Для нас, школьников, она, конечно, была взрослой дамой, преподавателем. И отношение к ней было, конечно же, уважительное. О любви речь тут не идет — возраст был совершенно не тот, не о том думали. Но некоторая влюбленность, пожалуй, все же была.
Так как Велта Юрьевна была молодой учительницей, ей было проще нас заинтересовать предметом. И уроки всегда проходили непринужденно. Более того, она нам не просто рассказывала о музыке, но и показывала фотографии с фольклорных выступлений с ее участием. И светловолосая девушка в белорусском костюме с цветочным венком на голове для меня, например, надолго стала образцом и даже идеалом. А как школьнику показать любовь к учителю? Стараться знать предмет, отвечать как можно чаще и тем самым заслужить хорошую оценку и похвалу.
Никита Терентьев, журналист
Ух… Это был, кажется, пятый класс. Мы вернулись после летних каникул, а нас встречает новый классный руководитель. Вообще, учителя у нас менялись часто — все почему-то уходили в декрет. Никто не задерживался на посту классной мамы больше года, становясь мамой реальной. Этот год не стал исключением.
Мы, как полагается, начали знакомиться. Сначала каждый рассказывал о себе, своих увлечениях (дальше футбола, рисования и компьютерных игр дело не доходило), а потом слово взяла она — Ирина Михайловна. Фамилию не вспомню, давно это было. А если бы было недавно, то просто бы не назвал. Неловко всё это. В общем, Ирина Михайловна покорила сердце 13-летнего мальчугана сразу же. Это была молодая девушка, лет 25, совсем не похожая на всех остальных преподавателей: манерой говорить, держаться. Голубые добрые глаза и улыбка не оставляли мне шансов не влюбиться…
Сразу замечу, что к пятому классу количество пропущенных мною уроков составляло примерно треть от общего числа учебных дней. Не любил я рано вставать: мама будила в семь, заставляла одеваться, а потом уходила на работу. Я же просто возвращался в постель, несильно обременённый думой о последствиях. Так вот, к Ирине Михайловне я приходил не к положенным девяти часам, а в восемь. Помочь расставить стулья, помыть доску, поговорить. Мне нравилось смотреть, как она выписывает мелом «Классная работа». Для меня это время стало «классной учёбой».
Разумеется, я провожал её после школы. Она узнавала от меня свой авторитет в классе, а я от неё… Ой, да я даже не слушал особо, мне просто нравилось нести за неё пакет с зелёными 12-страничными тетрадями. Но однажды после учёбы её встретил муж. Кажется, это была моя первая ревность — такая яркая и жгучая.
Не знаю, что со мной происходило, но мужа своей учительницы я воспринимал как конкурента. Он же меня считал, наверное, маленьким подлизой. Помню, отправился с друзьями на День города, где встретил её. Она так мило улыбнулась мне, поздоровалась, а вечером, когда началась типичная провинциальная дискотека на площади, я заметил, как она танцует с мужем. Ох, как я был зол, вы не представляете! Я ей, значит, тетради таскаю, а она с мужем танцует — вот тебе справедливость, вот тебе награда за труды.
В общем, никогда я не забуду свою первую школьную любовь, пусть это и была учительница. Надеюсь, историй таких будет много, а то не хочу один краснеть. Кстати, Ирина Михайловна через год ушла. Как нам рассказали позже, её отправили в декретный отпуск. Больше она не возвращалась.
Елена Козлова, журналист
Я училась в нелидовской школе №2 и была безнадежно влюблена в нашего физика Михаила Александровича Аверьянова. Безнадежно – потому что мне было 13, а ему 30. А еще у него была жена, наша немка Галина Ивановна, и вся школа видела и знала, что они счастливы и у них двое детей. Но я ничего не могла с собой поделать. Он был красивый, слегка кудрявый, и у него была какая-то магическая улыбка. Я даже записалась к нему на факультатив, хотя в физике совсем ничего не понимала. Приходила раньше, и пока никого не было, клала в верхний ящик стола несколько конфет «Взлетные», он как-то обмолвился, что очень их любит. Думаю, он так и не узнал, кто их туда прячет, хотя, возможно, и догадывался. Дома у меня был спрятан его портрет, который я украла в школе с какого-то стенда. А однажды мне удалось встать рядом с Михаилом Александровичем на групповой фотографии, которые делали каждый год – я почти летала от счастья. По ночам, когда дома все засыпали, я зажигала фонарик и писала ему длинные письма, а утром рвала и совершенно разбитая шла в школу. Так продолжалось больше года, пока я не влюбилась в старшеклассника Сашу Журавлева по прозвищу Джон. И тоже, увы, безнадежно. А настоящую свою любовь я встретила намного позднее, уже в институте.
Все эти потрясающие истории о чистой детской любви мы хотим закончить небольшим отступлением
Мария Березина, менеджер
В старших классах у нас была учительница по русскому языку и литературе – Рощина Татьяна Александровна. Мы её очень любили… Как ещё можно относиться к молодой, красивой, стильной и с большой любовью преподающей свои предметы учительнице? Сейчас, спустя 11 лет после выпуска, я часто её вспоминаю с особенной теплотой. Вспоминаю её уроки, её саму и ее туфли, которые произвели фурор на всех девочек в классе. Это были красные туфли на каблуке, в них Татьяна Александровна выглядела особенно ярко. Сначала думала, что только я попалась на «крючок», но нет, спустя неделю мы уже не скрывали своих эмоций! Все девчонки в классе обсуждали их и хотели что-то подобное. Одноклассница к выпускному даже подобрала образ с заветной красной парой и с восторгом делилась с нами: «Было очень сложно найти, но я так хотела туфли как у Татьяны Александровны!».
Наши учителя, догадываются они или нет, как вторые родители. Именно на них, добрых и веселых, мы смотрели с обожанием, уважением. Мы смотрели даже на их туфли как на образец стиля, мы влюблялись в них, провожали до дома и ревновали, стремились доказать, что мы можем быть лучше, мы взрослели.
Дорогие учителя, с праздником!
