Всемирный метеорологический день, который люди этой профессии отмечали на прошлой неделе, для всех прочих прошел как-то незаметно. Хотя, кажется, более популярной специальности трудно найти: за метеосводками следят все и всегда, независимо от того, верят им или нет. Кстати, воспользуемся случаем и приведем отрывок из рассказа Фазиля Искандера «Начало»:
«Единственная особенность москвичей, которая до сих пор осталась мной не разгаданной, — это их постоянный, таинственный интерес к погоде. Бывало, сидишь у знакомых за чаем, слушаешь уютные московские разговоры, тикают стенные часы, лопочет репродуктор, но его никто не слушает, хотя почему-то и не выключают.
– Тише! — встряхивается вдруг кто-нибудь и подымает голову к репродуктору. – Погоду передают.
Все, затаив дыхание, слушают передачу, чтобы на следующий день уличить ее в неточности. В первое время, услышав это тревожное: «Тише!», я вздрагивал, думая, что начинается война или еще что-нибудь не менее катастрофическое. Потом я думал, что все ждут какой-то особенной, неслыханной по своей приятности погоды. Потом я заметил, что неслыханной по своей приятности погоды как будто бы тоже не ждут. Так в чем же дело? Можно подумать, что миллионы москвичей с утра уходят на охоту или на полевые работы. Ведь у каждого на работе крыша над головой. Нельзя же сказать, что такой испепеляющий, изнурительный в своем постоянстве интерес к погоде объясняется тем, что человеку надо пробежать до троллейбуса или до метро? Согласитесь, это было бы довольно странно и даже недостойно жителей великого города. Тут есть какая-то тайна. Именно с целью изучения глубинной причины интереса москвичей к погоде я несколько лет назад переселился в Москву. Ведь мое истинное призвание – это открывать и изобретать. Чтобы не вызывать у москвичей никакого подозрения, чтобы давать им в своем присутствии свободно проявлять свой таинственный интерес к погоде, я и сам делаю вид, что интересуюсь погодой.
– Ну как, – говорю я, – что там передают насчет погоды? Ветер с востока?
– Нет, – радостно отвечают москвичи, – ветер юго-западный до умеренного.
– Ну, если до умеренного, – говорю, – это еще терпимо.
Андрей Белоцерковский: зачем нужна гидрометеослужба?
Андрей Белоцерковский в нашем регионе известен, прежде всего, как политик: сейчас депутат Законодательного собрания, в течение трех лет был заместителем председателя правительства Тверской области. Но главные достижения были сделаны им в сфере науки, а именно, в области физики атмосферы и метеорологии. Андрей Владленович работал на кафедре экспериментальной физики Российского государственного гидрометеорологического университета. Он – эксперт и член рабочей группы по новым технологиям в метеорологическом образовании Всемирной метеорологической организации, почетный работник Гидрометеослужбы России.
– Андрей Владленович, кто, как не вы, лучше всех знает ответ на вопрос: зачем нужна эта служба? Только ли затем, чтобы предсказывать погоду?
– И для того, чтобы прогнозировать погоду, и, самое главное, чтобы точно знать, какая она сейчас – везде, по всему земному шару, во всех слоях атмосферы. Все метеорологические службы мира работают по единым стандартам: в одно и то же время, с одной и той же погрешностью проводят измерения, то есть их данные полностью совместимы. Эти данные складываются в общую всемирную копилку, потому что погода не знает границ – она формируется на земном шаре. Погода над нашей страной может повлиять на то, какой будет погода в Канаде или еще где-то, а погода в Канаде скажется на нашей. Важно и наблюдение за состоянием окружающей среды. Мы живем на достаточно хрупкой планете: могут быть такие изменения среды, которые станут необратимыми.
Что человеку хорошо, то динозавру смерть
– Есть вещи, которые от нас не зависят, например, жившие некоторое время назад вполне комфортно динозавры вымерли из-за изменения климата, – говорит Андрей Белоцерковский. – Климат стал другим, растения, которые составляли пищевую цепочку, прекратили существование, и этим животным стало нечего есть. Для динозавров это плохо, а для нас? Если бы они не вымерли, не было бы нас с вами. Мы тоже продукт изменения климата. К естественным колебаниям внешних условий относятся и извержение вулканов, затягивающее всю атмосферу тонким слоем пепла и дыма, который может повлиять на погоду на всем земном шаре, и столкновение с метеоритом, астероидом. Сейчас, с усилением мощи человека, появились рукотворные способы коренным образом изменить баланс климатической системы. В результате где-то станет резко холоднее, а где-то потеплеет, где-то станет суше, где-то наоборот. Но изменения произойдут и, значит, станут другими экологические условия, мир растений, что скажется на сельском хозяйстве, строительных нормах, многих других сферах жизни. Даже незначительное потепление таит большую угрозу: вечная мерзлота растает, все наши трубопроводы и северные города перестанут существовать.
– Принципы работы метеослужб в разных странах, как мы уже поняли, одинаковые, и у науки, как известно, национальности нет. Вы – почетный член Японского и Европейского метеорологических обществ, член Американского географического общества. Скажите, пожалуйста, ведь есть, наверное, различия в подходах, есть что-то, свойственное только японским и только российским ученым, свои особенности в изучении природы и прогнозировании погоды.
– Есть особенности, и есть разница, вы совершенно правы. Единый стандарт, о котором я говорю, касается минимальных требований, единых для всего мира. А дальше начинаются отличия. Расчет прогноза погоды – это мощная физико-математическая модель, которая учитывает массу факторов, и чем их больше, тем качественнее вывод. Но это зависит от компьютерных мощностей, от наличия суперкомпьютеров.
– Понятно, к чему вы ведете.
– Да, разница в этом. Чем больше мы знаем о текущей ситуации, тем точнее прогноз. Одно дело – наземные станции, где можно измерить температуру, влажность и так далее на поверхности земли, однако есть еще 70 процентов поверхности, покрытых океаном, данные оттуда, так же как и данные о распределении параметров с высотой, наличие и состав облачности зависят от спутниковых и радиолокационных наблюдений. А это стоит немалых денег. Для сравнения: доплеровских радиолокаторов, которые позволяют за несколько часов предсказывать погоду в ограниченном регионе, у нас десятки, а в США – сотни, при том, что территории соизмеримы. Те же США и Япония заинтересованы в нашей гидрометеослужбе: им важно знать, что над нами происходит, точно, детально, чтобы прогнозировать свою погоду. В Японию вообще все от нас, из Сибири, идет.
– Все зависят друг от друга. Но что делать, если в какой-то стране нет такой супертехники?
– Все страны скидываются и устанавливают системы наблюдения. Надо же знать, что там делается над Африкой, чтобы понимать, что потом будет происходить над твоей страной.
– Все эти изучения проводят не только для того, чтобы узнать, выходя из дома, брать ли с собой зонтик. Но и для того, чтобы предвидеть развитие планеты, все глобальные процессы, которые будут на ней происходить?
– И для зонтика, кстати, тоже. Но есть еще деятельность промышленных предприятий, транспортные операции, авиация, да и вообще масса событий и явлений, которые требуют таких знаний. Даже для запуска космического корабля надо знать, в какую погоду это происходит.
– Берут ли метеорологи в расчет народные приметы?
– Нет. Доказано, что народные приметы могут быть справедливы для какой-то одной территории, но в принципе они себя не оправдывают.
Марина Бурцева
