Жители Твери несколько дней следили за интересной движухой на Студенческом переулке в Твери, где юные художники изостудии «Зебра» Тверского ДК «Химволокно» расписывали стену. Когда-то эта стена была посвящена достопримечательностям Твери, их тоже рисовали воспитанники «Зебры», но со временем штукатурка осыпалась, и пришло время стену обновлять.
Это не граффити
Пять часов вечера, художники упаковывали кисти и краски.
– Это не граффити, а стрит арт-объект, – поясняет Анна Усова. – К граффити у меня отношение неоднозначное: если они поднимают проблему, которые надо решить, то да. Люди ходят, смотрят, хочешь-не хочешь, задумаешься. Этот объект показывает нашу малую родину, напоминает о связи поколений. Я считаю, что таких должно быть больше.
Другой студиец, Полина Зенина, к любому виду уличного искусства относится хорошо. Эти изображения освежают город, вносят разнообразие, считает она. Хорошо, чтобы картинки были разные, важно только, чтобы были ненавязчивыми.
Девочки занимаются в студии десять лет. После окончания школы «Зебру» не бросят – как многие ребята, будут ходить сюда. Становиться художниками они не планируют, но им очень нравится рисовать, и они любят творческую атмосферу в этой студии.
Вместе со своим руководителем, художником Николаем Арзамасцевым, в этот день они работали на солнце с десяти часов утра. Теперь все эти коробки, ведра, лесенки надо отнести в квартиру. Рук не хватало, и нас попросили помочь.
История этой стены удивляет и радует стабильностью тех, кому она по душе. В то время, когда все страшно быстро меняется – еще вчера здесь был магазин, а сегодня уже кафе – роспись стены на Студенческом, созданная 20 лет назад юными художниками из «Зебры» и их руководителем Ириной Арзамасцевой, оставалась почти неизменной все эти годы. Не то странно, что это панно расписали энтузиасты, а то, что оно не пропало. Но пришло время к проекту паблик-арта вернуться. Когда Ирина Арзамасцева предложила своим ученикам подумать над ним, они с воодушевлением принялись рисовать.
Как место это – одно из лучших для арт-объекта, так и возраст исполнителей – самый что ни на есть подходящий. Уличное искусство создает молодежь, оно и ассоциируется прежде всего с нею. И появилось именно как молодежный бунт.
Пусть улицы будут праздником
Еще не само искусство, а пока только его идея родилась в 1918 году, когда российские футуристы опубликовали свой декрет «О демократизации искусств (заборная литература и площадная живопись)». Поэты Маяковский, Бурлюк и Каменский, «вожди российского футуризма – революционного искусства молодости» объявляли, что отныне отменяется проживание искусства в дворцах, галереях, салонах, библиотеках, театрах: «И во имя великой поступи равенства каждого пред культурой Свободное Слово творческой личности пусть будет написано на перекрестках домовых стен, заборов, крыш, улиц наших городов, селений и на спинах автомобилей, экипажей, трамваев и на платьях всех граждан». И призвали: «Пусть самоцветными радугами перекинутся картины (краски) на улицах и площадях от дома к дому, радуя, облагораживая глаз (вкус) прохожего.
Художники и писатели обязаны немедля взять горшки с красками и кистями своего мастерства иллюминовать, разрисовать все бока, лбы и груди городов, вокзалов и вечно бегущих стай железнодорожных вагонов».
Один из видов этого искусства, граффити, появились в Америке только спустя четверть века, в 80-е стали распространяться по странам и континентам. Но первый Музей уличного искусства открылся у нас, в Санкт-Петербурге, в 2012 году – на территории действующего завода слоистых пластиков. Таким длинным был путь от момента оформления стрит-арта в полновесное художественное движение до открытия музея.
Что касается художественной росписи «Екатерина Великая и Тверь», которая украсила стену на Студенческом, то она была организована по проекту «Иммерсивная музейно-городская программа «Екатерининская миля» – точка сборки городской идентичности Твери». И создается детской изостудией «Зебра» в партнерстве с областной картинной галереей при поддержке фонда Владимира Потанина.
О важности развития детского творческого потенциала говорил губернатор на последнем заседании областного правительства, где обсуждался ход исполнения нацпроекта «Образование». «Перед нами стоит задача воспитания социально активной личности на основе духовно-нравственных ценностей нашего народа, исторических и культурных традиций», – сказал Игорь Руденя.
Визуальная грязь
Но вернемся к нашему городу и ее главной улице – Советской, по которой мы бредем с коробками и ведрами. Идти, к счастью, недалеко. Мы пересекли Тверской проспект и остановились у дома прямо напротив Вознесенского собора. Я предложила Николаю Арзамасцеву поговорить о том, что меня сегодня особенно интересовало, – о творческой деятельности, происходящей в городской среде, о том, что ее украшает, и что, напротив, делает неприятной. Место для такого разговора подходит как нельзя лучше: за примерами ходить никуда не надо. Вот, показывает мой собеседник, во дворе над подъездом нависает металлический козырек, который устроила парикмахерская. И некрасивый он, и незаконно установленный, но изменить ситуацию не получается.
Здесь же, во дворе, стоит повернуть голову, огромная глухая стена дома. Хочется, чтобы на ней что-то было изображено, замечает Николай Леонидович. Но жители дома, кажется, не очень в этом заинтересованы – они на входе в свой двор ворота поставили, туи посадили, стал двор чистым и прекрасным. А на эту стену и не смотрят. И кстати, с другой стороны дома такой же глухой голый фасад. Раньше, как мы помним, висела хорошая реклама хлебозавода.
В глубине двора небольшое строение, которое занимает Росгвардия. Оно обшито сайдингом, очень модным 20 лет назад материалом, сейчас совершенно неуместным в центре областного города.
– Я долго жил в Петербурге, – рассказывает художник. – Если там жить постоянно, его очарование пропадает. Я вернулся в Тверь, мне здесь нравится. Особенно хорош наш центр, уютный, красивый, вечером молодежь гуляет. Вместе с Ириной, супругой, преподаем в народных коллективах, детских студиях «Зебра» и «Колибри». А в Питер я теперь как турист приезжаю.
Мы стоим на переходе через Новоторжскую улицу, ждем, когда загорится зеленый свет светофора.
– Стрит-арт – это хорошо, а вот то, что на этом столбе изображено, мне не нравится. – Николай показывает, что на белом столбе через дорогу размашисто накалякано черным что-то невразумительное. – Помню, когда я был в Париже, мужик один достал маркер и на столбе начал что-то малевать. Это показалось странным, вызывающим. Во Франции центр любого города берегут от граффити. А вот, видите, две ладони отпечатаны на стене? Тоже стрит-арт. В общем, симпатично, но цвет грязный.
– Вы сказали: берегут. Значит, всегда воспринимается однозначно как вандализм?
– В туристических районах – да. От таких изображений стараются избавляться. Визуальная грязь.
Мы стоим напротив здания бывшего магазина, где раньше была единственная вывеска – «Детский мир». Сейчас их, больших и маленьких, выполненных в самых разных стилях, налеплено огромное количество.
– Рынок в центре города из 90-х, – резюмирует Николай Леонидович. – Каждая вывеска мешает другой. Видите, рядом дом? Там одна вывеска, но она сверкает на всю улицу. Понятно, фирменный стиль, но… А вот маленькая табличка сбоку – это нормально.
Как заметил мой собеседник, когда по городу не едешь на машине, а идешь, он предстает совсем иначе. Начинаешь видеть вывески, замечать то, что ускользало от глаз. И дом 9/50 на Тверском со стороны фасада, привычного и знакомого, может поразить еще больше, чем «Детский мир». Здесь не меньше 20 разнокалиберных вывесок. Скромные «Ключи и заточка» – это привет из советских времен. Кричащие буквы «Все для вкусного вейпинга» вызывают ужас. Телефонный сервисный центр вроде бы оформлен достаточно строго и даже красиво: белое на черном. Но Николай Леонидович отмечает, что с текстом перебор, информационная избыточность. Одно хорошо, мы так устроены, что умеем не видеть то, что лезет в глаза. И чем яростнее призывает реклама, тем скорее она попадает в «слепую зону».
– Мусор – это не только брошенные бутылки и грязь на асфальте, он бывает звуковым – это шум улицы, музыка из машин и громко рычащие мотоциклы, особенно у светофоров в два-три часа ночи. Бывает шум и визуальным. Сделать вывески в одном стиле? Нет, они не договорятся между собой, – отвечает мой собеседник. – Заказывая рекламу, они же платят деньги и хотят при этом сэкономить. То, что кажется простым и скромным, стоит дороже.
Николай Леонидович не хочет замечать пестрого разнообразия вывесок. А вот на цвет желтого цоколя здания сразу обратил внимание: «Диссонанс. Вот был бы серый!».
Город получился удобный и безопасный
В советские времена в нашем городе действовал комбинат торговой рекламы, и только там делались вывески и витрины для всех магазинов. Работали над ними хорошие профессиональные художники. Наверное, это тот самый случай, когда монополия оправдана.
– Должен быть порядок, – соглашается Арзамасцев. – Лепить на здание все, что хочешь только потому, что ты собственник… Эти вывески я не вижу, но все-таки они мешают. Рекламщики хотят, чтобы было поярче, а мне хочется отвернуться. Например, в сторону вот этого дома, где художественный фонд. Глаз отдыхает – по цвету и гармонии фасада все очень хорошо. И реклама стильная.
Мы уже на бульваре Радищева, и сам собой возник вопрос о городской скульптуре. Именно здесь больше всего произведений из камня, установленных больше 30 лет назад. Тогда у нас проходил первый симпозиум скульпторов, и его участники сделали подарок нашему городу – свои работы.
– За последнее время у нас много памятников появилось, это хорошо, – говорит мой собеседник. – Но с идейным и художественным решением некоторых из них не могу согласиться. Глядя на памятник Михаилу Тверскому, создается впечатление, что делался проект не под этого человека. Это не образ князя-мученика, который умер за веру, а завоеватель, скорее…
– Про памятник Екатерине разговоры идут давно, но дело с мертвой точки никак не сдвигается.
– Она сделала для города больше, чем какой-то другой человек. Мы живем в той среде, которую она создала.
– Какое место в Твери у вас любимое? Набережная, наверное?
– Набережная, Императорский дворец, – отвечает Николай Леонидович. – Хорошо, что Спасо-Преображенский собор восстановили – он на месте стоит. Когда Екатерина выдела деньги Твери после пожара 1763 года, Иван Бецкой писал ей о строительстве города: чтобы он «не только прочим в расположении и красивости не уступал, пользу и безопасность жителям приносил, но впредь для перестройки и других городов образцом быть мог». Тверь ведь практически с нуля строилась. И она по-прежнему уютна и безопасна.
Марина Бурцева
Фото: Леонид Смирнов
