Суждено ли региону стать российской Кремниевой долиной.
В конце ноября в тверском медиапространстве почти незамеченной проскочила новость: завершен прием заявок на премию губернатора Тверской области за выдающиеся достижения в науке и технике. Между тем само по себе наличие подобной премии на региональном уровне — настоящее событие. Давайте вместе разбираться, почему.
Но для начала немного подробностей. Идея поддержать ученых рублем возникла в этом году, инициатором ее стал глава региона Игорь Руденя. Цель, как нетрудно догадаться, заключается в поиске талантов — премию те, чьи работы так или иначе поспособствуют развитию инноваций в Тверской области. А инновации, как мы понимаем, это не просто громкое слово — это идеи, которые помогут решить насущные проблемы в самых разных сферах нашей жизни. Медицина, а следовательно — здоровье людей, производство — соответственно, облегчение условий труда, сельское хозяйство — читай увеличение объемов урожая. И это только верхушка айсберга, так как все, чем мы сейчас пользуемся в быту, когда-то было на уровне всего лишь идеи.
Но вернемся к губернаторской премии для ученых. Присуждать ее будут по четырем номинациям, в каждой из которых выбрано четыре направления: это техника и технологии, сюда же относятся медицинские науки, затем идут науки естественные и точные, третье направление — это сельскохозяйственные науки, и, наконец, четвертое — науки гуманитарные и социальные. Как видим, спектр взят максимально широкий. А теперь коротко о том, кто может получить премию по одному из этих направлений. Все хорошо видно из названий номинаций: “Студент года”, “Аспирант года”, “Молодой ученый года” и “Лучший коллектив ученых”. Размер премии составляет минимум 50 тысяч рублей и максимум 250 тысяч. Известно, что всего подано 29 заявок из пяти вузов Тверской области, и победителей мы узнаем уже в этом месяце.
Из-под плинтуса в космос
Мы неслучайно заговорили о науке, ведь еще совсем недавно складывалось ощущение, что в нашей стране ее нет. Это страшные слова, но такова суровая правда жизни. В девяностые годы мы действительно чуть было не растеряли весь свой научно-технический потенциал, сохранив его просто чудом. Хотя так называемая “утечка мозгов” началась еще в восьмидесятых, на волне перестройки.
Можно бесконечно долго рассуждать о плюсах и минусах советской системы, но тот факт, что наука и техника в СССР была приоритете, признают даже критики государства под красным флагом. Разумеется, были на старте и перегибы вроде попавших в опалу генетики и кибернетики, но затем страна взяла курс в правильном направлении. Сегодня уже мало кто помнит, но компьютеры в школах СССР появились в начале восьмидесятых, еще при Андропове. Тогда же в Союзе выпускались и первые видеомагнитофоны, которые и на развитом западе еще были в диковинку. Страна успешно осваивала космос, строились грандиозные планы, а те же автозаводы выдавали один концепт за другим. Кому интересно, погуглите разработки ВАЗа и АЗЛК того времени — вы удивитесь, насколько они опередили тогда свое время.
Но безжалостная история внесла свои коррективы, и планам не суждено было сбыться. Уже в конце восьмидесятых ученые начали покидать СССР в поисках лучшей жизни за рубежом, и многие действительно добились там немалых успехов. К огромному счастью самих ученых и к великому сожалению потерявшей грамотных специалистов страны. Те же, кто оставался, все чаще задавали себе вопрос: а ту ли профессию они выбрали? Еще недавно слово “ученый” произносили с придыханием, их уважали и по-доброму завидовали, на них рассчитывали и на них же надеялись. Но вот прошло каких-то несколько лет, и все изменилось. Вы только представьте себе состояние кандидата наук, который зарабатывал меньше двоечника, с которым учился когда-то в одном классе!
Нестабильная ситуация того времени подорвала основу основ любой профессии — веру человека в себя, в свою нужность. Неслучайно фильм “Гений” с Александром Абдуловым бил рекорды просмотров. Разумеется, тому было множество причин, но одной из них стал эпизод с дипломами главного героя — их было много, но самое достойное применение для них нашлось в качестве обоев для туалета… Это было одновременно смешно и грустно, десятки и даже сотни тысяч специалистов узнали себя и свою новую жизнь. Государство плюнуло на ученых, предоставив их самим себе и сделав ставку на коммерсантов. Результат не заставил себя долго ждать.
Рухнувшая плановая экономика и пришедшая ей на смену рыночная погребли под собой миллионы судеб самых разных людей — от рабочих до медиков и учителей. Ученые с инженерами тоже вошли в этот скорбный список. Люди с высшим образованием, многие причем не с одним, с учеными степенями и званиями таскали на своем горбу клетчатые сумки с турецким тряпьем. “Челноки” — так их называли в девяностые годы. Они ездили за границу часто на последние деньги, закупая по максимуму товары широкого потребления и привозя их в Россию. Кто-то сдавал их оптом рыночным продавцам и зарождающимся модным магазинам, кто-то пытался торговать сам. Не всегда успешно — многочисленные “смотрящие” настоятельно просили делиться заработанным для “безопасности бизнеса”.
В таких условиях существовала некогда элита нашего общества — из чистых стен лабораторий ученым пришлось выйти в грязные аэропорты, подземные переходы и дикие рынки. Не всегда эти коммерческие поездки заканчивались хорошо, кто-то пропадал, не сумев договориться с “благодетелями”. А кто-то просто не смог и остался в теперь уже пыльных и полупустых институтах, лабораториях и на опытных производствах. Никому не нужные, порой даже собственным семьям, они влачили жалкое существование, искренне не понимая, как можно было довести науку до скотского состояния.
Прошло время, и девяностые с их диким рынком остались позади. Страна обернулась и с ужасом осознала потерянные перспективы. Лучшие умы давно за рубежом, подавляющее большинство товаров завозится по импорту, отечественных разработок нет. Государство, которое первым запустило спутник и отправило человека на орбиту, закупало за границей все вплоть до калькуляторов. А свои разработки если и были, то безнадежно устаревшие. Мы отстали не только от запада, но и от тех стран, которые было принято называть развивающимися.
Разумеется, были проблески и в девяностые, и в те же нулевые, которые принято называть тучными и сытыми. Но все это крохотные песчинки на фоне огромного океана технического могущества потерянной страны.
Made in somewhere*
К концу второго десятилетия двадцать первого века, эпохи мечты для фантастов прошлого, мы пришли к тому, что многое, о чем мы когда-то читали в книгах или смотрели в кино, стало реальностью. Мы можем легко позвонить близкому человеку в любую точку мира, за пару минут находим нужную информацию, прокладываем маршрут, не заботясь о карте, и даже совершаем покупки, сидя дома в уютном кресле. И все, что еще в пресловутые девяностые считалось недостижимой мечтой, теперь широко доступно.
Но если разобраться, то эта мечта оказалась с горьким вторым дном. Мобильные телефоны, которые заменили нам целый инструментарий вплоть до видеокамеры и телевизора, разрабатываются и производятся в Китае и Южной Корее. Электромобили — в Соединенных Штатах. Лекарства — в Индии. За примерами далеко ходить не нужно, достаточно взять любой электронный прибор в вашем доме и найти заветную надпись Made in… И шансов, что следующим словом будет Russia, практически нет. Производство расположено где угодно, но только не в нашей стране. Сделано где-то, иными словами.
Все это как раз и есть печальный итог наплевательского отношения к собственной научной сфере, которое, к сожалению, в определенный период практиковалось в нашей стране. Прошло время, экономика оправилась от шокотерапии девяностых, но мы с вами пользуемся наработками других стран. И ведь что самое обидное, порой они сделаны выходцами из СССР и России. Вспомните тот же Google, почитайте, откуда родом его основатель. Впрочем, ответ и так очевиден.
Вот почему один из национальных проектов в нашей стране полностью посвящен развитию науки. Чтобы войти в пятерку лучших экономик мира (а поставлена именно такая задача), нам необходимо преодолеть многолетнее отставание во многих сферах, и в любой из них не обойтись без науки, без ее идей и достижений.
Вот почему в нашем регионе открываются “Кванториумы”, а губернатор учреждает премию для молодых ученых. Тяжелые потери в отечественной науке за раз компенсировать не получится, но чем раньше и больше будет сделано, тем скорее можно сократить отставание. Ученый, разрабатывающий прорывное направление в технике, должен знать, что его труд будет оценен по достоинству и ему не придется торговать на рынке, имея за плечами высшее образование и ученую степень. Студент, выбирающий университет после школы, должен быть уверен, что в любом случае сделает правильный выбор и будет востребован. И такую уверенность непременно нужно воспитывать с детства, давая возможность ребенку не только познавать мир, но и пытаться его изменить.
А еще наука не может развиваться лишь в крупных городах вроде Москвы и Санкт-Петербурга. Многим молодым специалистам, желающим перевернуть горы, хочется остаться работать в Твери. Ведь кто-то горит желанием осчастливить своим изобретением весь мир или всю Россию, а кому-то хочется прославить родной город в качестве центра инноваций. По сути, мы сейчас наблюдаем зарождение в регионе своей Кремниевой долины. Главное, чтобы для этого были возможности, а талантливые ученые в наших вузах есть. И тогда мы с гордостью будем находить на высокоточных приборах шильдики “Сделано в России” и пользоваться отечественными программами, потому что они лучше и удобнее.
Кто знает, быть может, Марс еще будет нашим, и там будут цвести яблони из Тверской сельскохозяйственной академии.
Сергей САВИНОВ
*Сделано где-то (англ.)
