В один день, 27 января, отмечаются сразу две памятные даты. Это годовщина полного снятия блокады Ленинграда и освобождения узников Освенцима. Удивительно, что оба этих знаковых события произошли в один день, только с разницей в год: в 1944-м и 1945-м соответственно.
История Второй Мировой и Великой Отечественной полна знаковых дат – как трагических, так и героических. Но чаще одно и второе шли рука об руку. Ведь как в песне: радость со слезами на глазах. Ленинград освободили, но сколько людей не дождались этого светлого дня. И сколько безвинных жертв сгинули в фашистских лагерях смерти, самым жутким из которых стал Аушвиц.
Сегодня мы предлагаем вспомнить, как это было.
Аушвиц или Освенцим?
Для начала проясним пару важных моментов. И начнем с самого неприятного, но в то же время необходимого: с разницы между концлагерями и лагерями смерти. Если говорить упрощенно, то первое – это место заключения пленных, своего рода тюрьма. Это не значит, что условия там были приемлемыми. Вовсе нет. Люди умирали и там, работая на износ. Никакой заботы и хоть какого-то человеческого отношения не было в помине. Поэтому, когда вы услышите, что будто бы лагеря вроде Дахау и Бухенвальда были исключительно трудовыми, знайте – все далеко не так просто и уж тем более совершенно не радужно. Легче ли вам от осознания, что пленные там умирали не в газовых камерах, а на тяжелых работах? На уничтожении же специализировались соответствующие лагеря – они так и назывались, лагеря смерти. К примеру, это Собибор, Треблинка и Белжец.
Другое дело, что были у немцев два объекта, сочетавшие в себе оба жутких предназначения – и концлагеря, и лагеря смерти. Это Майданек и тот самый Аушвиц. В этих местах работали самые настоящие фабрики по уничтожению людей. И это не фигура речи, пленных там убивали в поистине промышленных масштабах. Для понимания: на пике «работы» в Аушвиц завозили до 8 эшелонов с людьми в день. И пока пленных из одного состава уничтожали, оставшиеся в атмосфере липкого ужаса ждали своей очереди…
Сколько же людей там убили нацисты? За несколько лет до освобождения, в 1943-м и 1944-м, об Аушвице циркулировали жуткие слухи – будто бы жертв уже два, а то и три миллиона. Но когда Красная Армия освободила узников «фабрики смерти», увиденное повергло солдат в такой ужас, что оценка количества жертв возросла до четырех и даже до пяти миллионов человек. Так, на Нюрнбергском процессе была озвучена цифра именно в четыре миллиона.
Тем не менее, даже пересмотренное количество, принятое сегодня, поражает своим масштабом. Это 1 миллион 100 тысяч человек, из которых около миллиона – это только евреи. Именно поэтому 27 января стало Международным днем памяти жертв Холокоста. Но важно помнить, что в нацистских лагерях смерти уничтожались и люди других национальностей – русские, украинцы, поляки, цыгане.
В нашей исторической памяти эта чудовищная фабрика смерти осталась как Освенцим, вот только надо отметить, что сами нацисты использовали название Аушвиц. Освенцим же – это древний польский город неподалеку от Кракова. Сами поляки, на чьей территории под пятой оккупантов творились зверства, не хотят, чтобы это название ассоциировалось с лагерем смерти. И их можно понять.
Мертвые говорят с живыми
Вообще, лагерей под названием Аушвиц было три – Аушвиц I, Аушвиц II, он же Биркенау или Бжезинка (как деревня, где он находился), и Аушвиц III. В тех случаях, когда говорят об Освенциме как о фабрике смерти, подразумевают именно второй. Потому-то вы можете встретить в литературе или документальном кино сдвоенное название – Аушвиц-Биркенау. Там творились все эти жуткие злодеяния.
Вдумайтесь: после циничной «сортировки» три четверти привезенных в лагерь заключенных отправлялись в газовые камеры… в течение нескольких часов. Это были глубокие старики, просто пожилые женщины и мужчины, люди со слабым здоровьем, инвалиды и дети. Иными словами, те, кто не мог работать. После умерщвления в газовых камерах уже бездыханные тела сжигались в крематориях. Порой трупов было так много, что печи не справлялись, и тогда нацисты сжигали тела в расположенных неподалеку рвах… О масштабах трагедии красноречиво говорит черно-белый кадр, на котором свалены в кучу очки убитых в Аушвице людей.
Те заключенные, кто был способен к труду, отправлялись на немецкие фабрики в качестве бесплатной рабочей силы. Они тоже умирали – от болезней и побоев. Случались и казни. Еще одна группа пленных носила издевательское название «Канада», в нее входили преимущественно женщины. Почему издевательское? Так немцы старались унизить поляков, потому как в то время название североамериканской страны употреблялось в качестве восклицания при виде ценного подарка. Дело в том, что польские эмигранты присылали оттуда, из Канады, гостинцы родне. Вот и заключенные из этой группы были «подарками» – личными рабами и прислугой. Еще вариант: сортировщиками личных вещей других заключенных. Особый цинизм ситуации заключался в том, что Аушвиц был еще и источником обогащения. Мертвым ведь имущество ни к чему…
Наконец, четвертую группу отправляли к Йозефу Менгеле – страшному человеку, по вине которого погибли тысячи людей. Причем смерть их была мучительной: нацисты ставили над пленными медицинские опыты. Описывать мы их здесь не будем, дабы не шокировать читателей. Особый интерес «ангел смерти» проявлял к карликам и близнецам. Он же сам, к слову, участвовал в «сортировке», лично отбирая людей для экспериментов. Его, одного из самых страшных убийц в истории, занимал вопрос повышения плодовитости немцев – чтобы «высшая раса» скорее могла заселить земли, «очищенные» от «неполноценных». Еще двое коллег Менгеле, которых язык не поворачивается назвать медиками или врачами, искали способы снизить рождаемость у «унтерменшей». Один мучитель ставил на радиацию, другой вкалывал подопытным различного рода химию. И каждый старался превзойти своего конкурента.
Мы свободны… Свободны?
Чудовищный маховик смерти остановился 27 января 1945 года. В этот день наши войска под командованием маршала Ивана Степановича Конева вошли в Аушвиц и освободили свыше семи тысяч узников (по некоторым оценкам, до 9000, если считать с «филиалами»). Непосредственно Биркенау взяли солдаты генерала Василия Петренко. Причем артиллерия не использовалась – солдаты и офицеры не хотели даже случайных смертей узников. Фашисты же сопротивлялись яростно, они понимали, что им конец, русские не пощадят их, войдя в этот филиал ада на Земле.
К трем часам дня Аушвиц был захвачен. Советских солдат встречали недавние узники, которые поначалу не верили, что свободны. Даже в улыбках на лицах наших бойцов они встревоженно подозревали ухмылки. Но еще освободители плакали… Они обнимали истощенных людей, угощали их своим нехитрым пайком, хоть и сами были отнюдь не отъевшиеся. А простые советские шоколадки, по словам узницы Евы Мозес Кор, оказались самыми вкусными на свете… Эта девочка, которой на момент освобождения было всего 15 лет, как и ее сестре-близняшке Мириам, потом написала книгу, где с большой теплотой рассказала об освободителях – советских солдатах.
Но в числе узников были и совсем маленькие ребятишки – некоторым всего по 6 лет. Как вспоминали фронтовики, большего потрясения они не испытывали за всю войну. Многие плакали – суровые мужики с задубевшими лицами не могли сдерживаться. Один только вид бараков, с кровью и испражнениями на полу, повергал в ужас. И ребятня со вздутыми животами, вытирающая тонкими ручками сухие глаза без слез… Вскоре по настоянию военврача Иосифа Бенциановича Фридлянда прямо на территории лагеря были развернуты госпитали. Символично, что спасали умирающих узников доктора, имевшие опыт блокадного Ленинграда – например, Маргарита Александровна Жилинская.
Нельзя забывать и о том, что при штурме комплекса лагерей погибли свыше двухсот красноармейцев. Бои не были жестокими, немцы в массе своей ушли, забрав с собой относительно здоровых узников – разумеется, как рабочую силу. Многие умерли по дороге, не выдержав перехода, и маршрут был буквально усеян трупами. Неслучайно эту с позволения сказать «эвакуацию» назвали не иначе как «марш смерти». И все равно до сих пор находятся люди, отрицающие Холокост, лагеря смерти и испытания отравляющего газа «Циклон Б» на живых советских военнопленных. В качестве аргумента они используют отчет датского Красного Креста, чьей комиссии немцы с предельным цинизмом показали потемкинские деревни. Вот только потом, на Нюрнбергском процессе, доказательства, собранные нашими воинами, сломали даже самых ярых нацистов. Кроме, пожалуй, Геринга – именно его называли «наци номер два», ближайшим сподвижником Гитлера.
Особенно грустно, что подвиг красноармейцев, спасших тысячи жизней, сегодня пытаются замарать. О том, что именно советские солдаты освобождали узников фабрики смерти, та же британская BBC, например, недавно скромно умолчала – вместо этого в рассказе журналистов упоминались некие «союзники». Вот только выжившие узники, сегодня уже глубокие старики, прекрасно помнят, кем были эти смелые люди в заснеженных шинелях.
Кое-где даже в нашем обществе потери Советской Армии при освобождении Аушвица называются «незначительными». Чисто статистически, если сравнивать с крупными сражениями Второй Мировой, это, наверное, справедливо. Но за статистикой стоят реальные люди, которые отдали свои жизни за то, чтобы измученные узники, уже потерявшие было надежду, оказались на свободе. А мир узнал об ужасах, творимых нацистами в Аушвице.
И пока мы помним об этом, мы остаемся людьми.
Сергей САВИНОВ
